Александр Власов                        

     АНТОЛОГИЯ РАСШИРЕНИЯ ОГРАНИЧЕННЫХ ВОЗМОЖНОСТЕЙ

                                                    

                                                                    

 

                          

                                                                         

 

 

 

 

 

 

   Текст представлен

 на авторской web странице  

          http://spiner-au.chat.ru

 

   

               ТЬМЫ НИЗКИХ ИСТИН НАМ ДОРОЖЕ

                                            НАС ВОЗВЫШАЮЩИЙ ОБМАН    …

 

                

 

 

  

                          ЧАСТЬ ПЕРВАЯ  

            попытка ренессанса осознания предпринятого в прошлом веке

                                                                                                       

     Слышишь? …  Да, … это треснула скорлупа этого чистого листа бумаги и на нем явился Я. Зачем я тактично потревожил эту  девственную гладь? У меня есть не моя идея  и тотальное мое чувство и знание. Выражается это созвездие блистающее у меня под теменем просто и бесконечно необъятно. Есть убеждение и опыт, что  ничего кроме любви в мире не работает и не плодоносит. Оригинальна ли такая идея? Нет, конечно. Тогда зачем этот звук и явление за ним следующее? Наверное, за тем же для чего бегут ручьи, текут реки, величественно переливаются под солнцем моря и океаны.  

Символикой моего появления и существования на этой белой тропе проложенной в направлении прекрасного царства явятся последующие буквы. Эти буквы будут ни больше ни меньше чем капли пролитые на вечные снега неестественной косности души. Возможно, они будут теплым туманом, золотистым от пронизывающего его невидимого, но такого осязаемого и осознаваемого солнца. Которое всегда есть, которое всегда больше всего и залог всего. Которое вечно пребывает на своем исконном месте, и ждет, когда же мы протрем свои заспанные глаза на встречу его лучезарной щедрости. Возможно, им хватит заряда сконденсироваться в подвижную воду, отражающую светило и напитанную его теплом. Воду, имеющую свойство омывать и взращивать. Воду, имеющую свойство быть субстанцией любви. Все возможно на тропе, которая начинается на этом листке и обязательно нарушит его замкнутый формат.

Приглашаю всех  ощутить  соучастие в нашей жизни, в нашем мире, в нашем счастье, в нашей любви. Приглашаю, следуя по ниточке из череды букв, слов и словосочетаний, пробраться и погрузиться в волшебный мир вибраций, состояний, и светоносных настроений души. Не учения ради, а соучастия и дружеского хоровода для.  Это всегда как минимум занимательно. Это бывает как максимум истиной. Погружение это не имеет целью достижение дна. Оно предпринимается с целью открыть бездонность, обнаружить выход, осознать бесконечность. Пусть это будет приглашение увидеть в этих буквах полотно зеркала, увидеть, вступить в связь и, собеседуя, обнаружить в зазеркалье свое торжественно улыбающееся продолжение. Время диктует очередное учреждение  зеркального жанра, исключительно искреннего, неэгоистичного сомоописания процессов причащения к чудесной действительности, самоописания, открытого для соучастия, созданного во имя соучастия, поддерживающего круговорот энергии в созидающей природе взаимоотражений и взаимопродолжений. Жанр этот подразумевает публичное вынесение событийно законченного позитивного продукта и сообщничество в позитивной динамике его продлевающей и распространяющей. Жанр сей не столько художественного, сколько естественного, органичного запечетлевания. Он был всегда, и будет всегда. Время лишь настаивает на его сегодняшнем уплотнении. Время отменяет зрителей и лицедеев, проповедников и послушников, лекарей и пациентов, чиновников и электорат, ораторов и внемлющих их речам. Целостность, свобода, творчество и любовь томятся у порога наших изначально и потенциально полноценных и целостно-необъятных душ достойных диалога. Время распахивает наши глаза-зеркала души, а не просто зрительные органы, пеленгующие узко конкретные формы.  Время для этого снова настало, а впрочем, и не проходило никогда.

  Имеется  дерзкое намерение обернуть каждый знак в сиятельный флер, с коим сопряжен труд по составлению из ничего и из всего последующей комбинации отметин пережитых, переживаемых и грядущих чувств, торжественных движений души, размышлений, замешанных на чувственных перезвонах. Да и не труд это вовсе. Так, игра в опознание ажурнейших ассоциаций и ощущений счастливого реяния, в тактическую структуризацию мышления прорывающегося к  этому опознанию. Игра, в которой нет ролей, и совершенно не ясно от чьего имени исходит повествование в данный момент. В этой игре есть только фон, пространство, где каждый, волен любить каким угодно образом, путешествовать по любым тропам, приближающим к сокровенному. В  этой игре есть лишь базовое настроение восхищения святостью и мудростью  действительного мироустройства. В этой игре есть главное- закон восторга и пути к его торжеству. Поэтому мелкие правила и инструкции с чистым сердцем упразднены. Также нещадно упразднен труд и замещен великолепием творческого процесса.

   Труд уже создал из обезьяны человека и  в разгаре обратный процесс биороботизации. Так поиграем же на сотканном из слов батуте чувств в нетрудовую перемену и сведение точек зрения и углов наблюдения. Пораскачиваем на нем до облаков и недр застывшие представления о несказочном, обременительном под час мире, кристаллизующиеся в серьезные и не преодолимые в покое проблемы.  Поиграем в создание следующей формы жизни, не настолько ограничивающей возможности и расширяющей уже ограниченные. Попробуем перекинуть мосток нашего сконцентрированного позитива чувствований к следующему, заготовленному и спящему витку спирали ДНК. Порисуем ультра голубую планету, контуры которой уже явственно проступили в негативе нашей матушки Земли.

 Фабула этой игры проста - эволюция некоего культового слова ДА сказанного в нижней точке амплитуды маятника чувств и ментальных колебаний. Слова, произнесенного с чувством, пробудившим к жизни практически замершую систему одного конкретного и не придуманного индивида. Восхитительная материализация окружающего пространства, вытекающая из последовательного наращивания едва смещенного в счастье колебания души, возникшего при рождении проблеска чувства, сопряженного с этими двумя буквами.    

   Есть эфемерные градации в этом мире, ссылаясь на которые,  имеется право объявить, что вам, братья мои, по дополнительному набору ограничения физических возможностей, вручаются особенные пригласительные на предстоящую действительность.  Но предпочтительно этим правом не воспользоваться. Цель этих строк - взаимообогащающее единение, расширение ограниченных возможностей является основным смыслом эволюции - тем и оправдывается отказ от льгот на ознакомление со следующими интимными письменами . Тем более, что природа вашего бытия, милые спинари, подразумевает и не такие контрамарки.

  Из последней фразы следует, что я внес свой вклад в некоторый групповой шовинизм, надолго оказавшись среди людей с одним отличительным признаком- травмой позвоночника, повлекшей нарушение функции спинного мозга. С  этого вклада, пожалуй, и начнем. Шовинизм этот необходим как детство. Он свят, как первый, робкий шаг к возобновлению гармоничного восприятия себя в новом амплуа. Он возникает не в первичной палате клиники, где ты и твои родственники еще живете тобой прошлым, тобой будущим, где смятение чувств и крушение горестных дум напрочь лишает тебя и близких людей возможности осознания настоящего данного существования. Настоящее слишком ужасно, и в него почти невозможно поверить. Он возникает не в первые даже годы твоего возвращения в прежнюю твою среду обитания, где каждый предмет, каждый человек по-новому устанавливает с тобой взаимосвязь. Он возникает в пустыне у костра. Где-то за горизонтом скрылись сонмы связей, не выдержавших потери тобой былого и привычного для них прикладного значения.  Как-то потускнела надежда на быстрое восстановление физической формы, позволяющей занять приблизительно прежнее место в былой круговерти. Пришло утомление от муки постоянного отсутствия средств, для осуществления мечтаний и задумок, бурлящего в прежнем ритме, менталитета.

В своеобразный летаргический комфорт выродилось неприемлемое тобой ранее восседание в коляске. Социум в тебе не нуждается, у него в копилке масса более легко реализуемого материала, чем ты. Ты в нем тоже, потому что не видишь особенного резона уже затраченным на тебя усилиям, не знаешь, чем будешь воздавать, не знаешь зачем так мощно тебя подталкивали в вакуум колясочного миросозерцания, не любишь себя в роли объекта чьей-то неоплатной обязанности, твой очередной диагноз - гражданская смерть, почти летаргия личности. Семья отвела тебе роль наследника престола, еще не севшего на регентство, либо монарха списанного в утиль. Им так удобнее нести твое бремя. Они чуть-чуть лгут себе, ты не монарх и не наследник, ни славного труда в прошлом, ни надежд на перспективу не было и нет. Есть неизбывный, громоздкий ритуал, обязательный к исполнению под угрозой твоей гибели. Ритуал твоего ежедневного оживления и искусственного удержания в жизни.

 Музыкальные пристрастия дошли до точки замерзания, ты кристаллизуешься под мантры Гребенщикова и Воскресения под Шнитке и Чайковского. Весь ты дошел до точки в футляре статичного тела, как до образа и символа твоей спящей жизнедеятельности.  Твое сознание догоняет выскользнувшее в смерть на 50-80% бесчувственное с полузамершей физиологией тело. Еще один верный критерий характеризует твое нулевое состояние - ты сажаешь семя лимона в цветочный горшок, очень хочешь чтобы он вырос, а он ни в какую, а ты очень-очень хочешь, превращаешь его рост в смысл своей жизни, поливаешь паралично расплескивая воду, рыхлишь вымученными корябаниями почву, елозишь горшок по подоконнику вслед за лучами солнца - все напрасно. Двухсантиметровый зонтик с двумя листочками ищет, во имя кого расти в этих диких условиях бетонной секции, на пятнадцать метров оторванной от земли,  и не находит. ТЕБЯ НЕТ ! Есть таящаяся в генных звеньях память о саде, который заложил твой дед, придя с великой мировой войны, заложил, как точку поставил своему участию во всемирных перманентных погромах. Она водит твоей парализованной рукой, сажающей семя лимона. Но дедов сад бушует и поныне хороводом цветов и плодов, а твой лимон застыл в ожидании твоей осеменяющей любви и, кажется, уже начинает чахнуть. И он прав - тебя не достаточно для этого нехитрого акта! И вы гибните на пару. Он задыхается без энергии. Ты - от крушения крохотной надежды возделать свою внутреннюю пустыню. Степень твоего кризиса близка к максимуму, близка к почти необратимости. Медики твое состояние называют терминальным – готовностью к отлету, народно изъясняясь. Поэты верно подметили бы, что твоя звезда не горит а мерцает в атмосфере земли, перемигиваясь с двойником зовущим из космоса. Редкое единодушие возникает при описании твоей полулетаргии. Твой диагноз можно подтверждать и так и эдак, вертя его, но дело не в этом. Дело в том, что просто твоя жизнь замерла без проявленной ЛЮБВИ! Ее нет большой или малой, жаркой или созерцательной. Она осталась в клетках твоего еще живущего организма в объеме поддержания биологии. А ты, как надбиологическая сущность, как идея не производишь даже столь слабый фосфорный ее свет, требуемый ростку, над которым ты легкомысленно вызвался установить патронат.  

  Наступает тот единственный в карьере каждого спинальника момент, когда все утихает в предродовой таинственности. Тебе предстоит второе рождение. И оно неизбежно, и ты рождаешься. Именно в ту пустыню, о которой упоминалось, именно подле костра. Ты уже рождался однажды, и тоже было невнятно пустынно для твоего младенческого восприятия. И костер вечной истины горел в тебе и в матери твоей, один на двоих, он был порукой тому, что до достижения состояния вменяемости и ментальной осознанности ты уцелеешь как организм, как единица некоторой энергетической субстанции. Новое твое рождение, оно не хуже, не лучше первого - оно другое.

И костер пылает не огнем души твоей матери, а огнем сути мироздания. И твое причащение к этому огню предполагается не автоматическое и не по чьему-то поручительству, а волевое. Ищи, в тебе осталась кроха воли для этого акта. Иначе все было бы по-иному. Вернее ничего бы не было, кроме инерции развития твоего разрушительного кризиса.

 Идет дождь из бог весть какого времени года, и нет пересказанного тебе матерью летнего восхода солнца, которым тебя впервые встретила земля. До тебя доносится еле слышный зов не ясного происхождения. Сразу становится понятно, что происходящее - не бирюльки и на карту поставлен ты, твое существование, почти потерявшее смысл. Может быть, это твой последний, может предпоследний, наверняка почти крайний шанс откликнуться. Это ощущается явственно и очень тебя концентрирует. Ты вменяем, и ты должен сознательно определить степень своей причастности, степень своей готовности соучаствовать в этом движении незыблемых законов сведенных центростремительно в кодекс под названием Любовь. Ты должен выбрать этот освещенный пятачок, или стремительное центробежное удаление от него в абсолютную нежить, без радужной оболочки твоей самости за которой ты собственно и десантирован в этот мир. От тебя ожидается осознанное подтверждение сознательной приемлемости тобою жемчуготворения вокруг искры мироздания определяющей твое Я в раковине озонового слоя, или не подтверждение. У твоего чувственного сознания захватывает дух от непостижимости и необъятности предстоящего диалога с небом. У твоего опытного разума явный перегрев от предложения самому уничтожить, или обуздать вопящие о невозможности происходящего библиотеки глубин сознания, напичканной прикладными знаниями, под которыми погребено ведение о предстоящем контакте.  Вот тут и снисходит позитивный, созидательный шовинизм. Как инструмент перехитривания  своего же разума. Ты сбиваешь его доводом уникальности ситуации. Льстишь ему, заостряя внимание на статусе собеседника с божественным началом. Не ахти какая хитрость, с тем что под рукой и в руке удобно общаться когда вздумается, вот только не вздумывается это почти никогда, и от этого разум буксует, чего то там обрабатывает в своих недрах, и не мешает полностью в себя погрузившись. Ты продолжаешь мантру про собеседника, от которого ждут решения на заданную тему. Собеседника, которого ни на что не обрекают без его ведома еще до зачатия  перипетии накопленные предками.( Но это уже для сердца, ведь оно бедное тоже несколько детренировано и разуверено, и словечки ощутимо питают его ритм, приводя его в соответствие с ритмом предсердия). Собеседника, в способность которого воплощать свои решения предположительно верят и хотят твоей веры в этот бесспорный постулат, вытекающий из закона сохранения энергии.  Практически ты заново непорочно начинаешься, практически тебе дано право надсознательного выбора столбовой дороги твоей жизни, и жизни как таковой. Дерзни, дружок. Не по силам задач не будет. Выбор, рожденный в тебе, обязательно имеет доступный тебе потенциал энергии на его воплощение и силу, консолидирующую этот тайно рожденный потенциал…

 Вот тут и вырывается из тебя то крохотное ДА твоего согласия, плюс еще неведомая, забытая за десятилетия скитаний по миру девственная, чудесная вибрация, начало великой реки новой жизни. Происходит самоопыление, крошечное слово формируется в тебе и твоих пределов не покидает, в тебе открывая трансляцию своего смысла. Это ДА действительно похоже на пыльцу или сперматозоид, на первую твою идейную клетку, заряженную волшебной и невероятной силищей всей твоей грядущей судьбы просвещения и не ментального осознания и причащения к гармонии. Ни боли, ни крови, ни криков. Никакой суматохи, ничьих надежд и опасений. Твое новое рождение совершенно интимно и скрыто от всех. Только ты, на вневременье незнакомцем ставший себе, и нечто чувственное ветерком или бликом, прошмыгнувшее в тебя. Нет никакого особенного внешнего торжества по окончании этого акта. Праздновать некому, да и нечего пока, зачатие традиционно не есть поводом для праздничного обряда. Прежняя пустынная нирвана, впрочем уже обнаружившая в себе очень достойный повод для самоликвидации. Ты другой. Ты другой не по сути, суть твоя еще долго будет отрабатывать инерцию, ты другой идеологически,  это принципиально важно, ты отличаешься дополнительным элементом памяти вдохновленным идеей. Одно маленькое солнышко отныне храниться в нейроне и светит идеей возрождения. Один крохотный магнитик распространяет волны своего притяжения. Конечно, тебе неведомо, что он там делает, неведомо есть ли он в тебе вообще. Тебе это чувствуется или даже скорее помнится фактом своего внедрения и твоим согласием на это. И самое важное, что у него приоритет на расконсервацию откликнувшихся на его зов собратьев и потенциальных собратьев в подернутом спленом улике твоего естества. Приоритет и даже не великая сила в вакууме - это очень большие шансы на доведение первоначального замысла до многократного умножения без коррозии от внешних воздействий. Пустоту заполнять легко, нет противодействия. А ты опустошен и выжжен длиннющим кризисом отсутствия концепции твоей жизни. Ты благодатен своей внутренней нейтральностью.

 Приходит вечер. Собирается семья. Твоя семья. Твои родные люди, обесточенные и смятые катастрофой произошедшей с тобой, преодолением острой фазы твоего перерождения. Сегодня тебе еще совершенно нечего им поведать о случившемся переломе. Да ты и сам пребываешь в некоторой рассредоточенности и не возбужден недавним интимным праздником. Ты восседаешь объектом всеобщего попечения за будничной семейной трапезой. Живешь их вялыми пересказами событий прошедшего дня, легко проникая в  описываемые сцены на правах привидения. Ты умеешь и должен вампирить через астрал, ведь у тебя нет собственных событий, а личное верчение энергий обеспечивать необходимо. Ты в каждой сцене вуйерист, человек подглядывающий, желающий но не обладающий. Когда-то ты был страстным присутствующим. Рассказы прошлых друзей тебе нынешнему о событиях их юношеских весен и лет взрывали тебя изнутри желанностью и недоступностью абсолютно всего происходящего. Потом, когда примешалась агрессия к своему  уродству, ведь это не просто - будучи живым- смотреть мультик своей недавней сущности, где ты вчера был удачливым , равноправным,  шутливым героем с массой заманчивых планов и прерванных начинаний с посадочного галерного места в зале. Ты отказываешься от этого самоистязания, ты начинаешь избегать трехкомпонентной пищи для очередных микро взрывов, у тебя на них действительно не хватает сил. Друзья исходят из твоей жизни. Это легко, ты героям своих прошлых мультиков не подобен, они - есть, а ты себя еще и не приступал пересочинять, инерция вас связующая гибнет не противясь. Ты остаешься тихо досиживать до вышеупомянутой нирваны, разумно выбрав для своих астральных путешествий менее родные и не кишащие привычным соблазном ландшафты членов своей семьи. Проходит ужин, зажигается магический голубой экран, пестрит чужими новостями, чужими житейскими сценами, до двухтысячного водораздела еще целых десять лет, разгар всепланетного катарсиса, оттого в профессиональном шоу накал трагичности и антагонизмов превалирует. Ты не можешь быть полноправным соучастником и здесь, ведь у тебя нет полноценного страха «выжить бы». У  тебя со страхом вообще проблемы, ты уже заглядывал за край, который только сулится с экрана. Причем без прелюдий, с праздника в прорву был настолько мгновенный бросок, что по дороге все лярвы отстали, и страх в той стае. Ты не герой, тебя просто небо любовно и безболезненно просвещением наградило. А они, за крайность ту, накаркают ли, неизвестно, но попугаются предвкушением безмерно. На краю в таком состоянии делать нечего, на краю лишь небытие рабское на такой душевный строй  бартернуть можно. Ты мудрее  дирижеров массмедиа на вот это знание, но тебе этот рейтинг пока без надобности, в тебе пока действует один сперматозоид из одного звука – ДА. Чуть сгущается тоска в доме от такой не тайной вечери. Покорно бредут родители, как брели до этого сотни раз, помочь тебе взобраться на твой ковер самолет понурый от бездействия. Священное место- постель- помнит твой сновидческий подвиг. Помнит те тучные стада коров, что гнетуще пылили по твоим снам первые месяцы после клиники. Помнит, как однажды  сановито и мощно отделился от стада огромный черный бык и пошел на тебя, как он теснил яростно пока не почувствовал ты с трех сторон стены и не отбульдозерил зверя в конец коридорного просвета.                                                      

Хранит он, также, отпечатки твоей сновидческой сексуальной эпопеи. Не успел  ты по малолетству  при той жизни дойти до фиксации на избранном единственном объекте. Изъяли тебя с карнавала сплошного стебанутого гона, из сонма заманчивых начинаний. Они первые осыпались листвою с древа твоего опыта, не удержались на жухлых стебельках суматошного интима. Ох, как горько аукнулась тебе та безъякорность в одном из бурнейших морей нашего мира. Незрел ты если - получишь обиды и претензии к объекту вожделения, мудр если- вожделение то одноадресное на колоссальный внутренний прогресс употребишь в заочном посвящении ей единственной своих усилий и деяний, памятники таких посвящений бесконечно громоздятся во всех искусствах. Но тебе не пожалован был тест, не был дан выбор из полярных, однако с одинаковой зацепочной силой якорей. Потому и попомучили тебя ночные истощающие полу бредни из мелко нашинкованного эротико-мимического соблазна. Шероховатое то варево обдавало тебя отовсюду сразу, кипело и звало, намекало и звонко хохотало тысячами хохотов манящих сразу во все стороны. Было это издевательством, поизысканнее, чем бой  быков. В скудных возможностях своего разума ты тогда еще удостоверился. То он пробовал орать отказ, то ловил в пене кому адресовать его согласие. А в это время тысячи нематериальных хоботков выхолащивали твои силы, эксплуатируя инстинкт, без посредников его, будоража, возбуждая и обесточивая. Расточительно размазывая ТЕБЯ вникуда, без признаков накопления в каком-либо месте отражения твоего Я трассирующего по этим хоботкам. Когда эта центрифуга закончилась, и пошел второй накат из законченных образов незнакомых срамотниц увлекающих в незатейливые вакхические сцены, был ты уже вял и скорее досадовал по утрам, чем благодарил за дармовое пестрое ночное представление, тешащее тебя единственного зрителя. Потом, годы спустя, возблагодаришь ты небо за укрощение того вечно опережающего сущностные  многомерные панорамы огненного петуха. Годы еще подлежат переживанию. Сейчас … ты - мешок с картошкой кантуемый близкими. Мешок по форме и по содержанию. Твое состояние и, правда, похоже на  клубни, в нем тоже крахмальная масса с вкраплениями спящей жизни. Именно масса, масса и еще надцать раз масса с вкраплениями.

  Преодоление еще одной ночи ничем для тебя  как существа само осознающего  не замечательно. Сновидение из грязно плюшевого неба просто перекочевало из давешних сумерек в твой сон и к разряду видений никак не относится. Я, друг твой, знаю, что под утро той ночи тебе чрезвычайно повезло. В тебе возник конгломерат из впервые взаимосвязавшихся, доселе пребывавших в автономной рассеянности по твоим недрам, пережитых тобою когда-либо моментов гармонии. Исторгнутый тобою вместе с небом  днем эталонный зов ДА, к твоему счастью, обнаружил в твоей спящей душе достаточное количество материала для воздвижения вокруг себя сферического, родственного энергетического слоя. Это был твой окончательный вклад в оплодотворение нового образования. Возникла очень устойчивая структура, в которой озарения небесного патроната способны перетекать в твою любовь, снова привлекающую очередные озарения. Перпетум мобиле перезапущен. Возник фон, смещен такт и ритм вибрации формирующей твое грядущее бытие. Оставим на время новорожденную тайну в недрах. Оставим абсурдное ментальное наблюдение за ее динамикой, грубость этого наблюдения, стремящегося расчленить на составляющие от бессилия понять целое, здесь неуместна, не этична, и абсолютно ни к чему. Примем как факт определенный чувствами - тайна существует и живет, она возникла в очень неожиданном как бы ни чем не чреватом месте, и у нее хорошие шансы окрепнуть, используя маскировку. Самая большая угроза для нее это ментальное неверие, просто преждевременное ментальное осмысление, которое всегда норовит устроить  грубые ранние испытания, дабы проявить через бой опыта наличие живой автономной структуры. Ты хороший кокон, надежная защита от нижнеастрального смога, ведь ты списан со всех счетов, ты испит всеми вампирами, ты официальный ноль. Будемте отслеживать события твоей жизни и твои размышления как  производные твоей причастности к некой крохотной тайне. Об этом пока можно говорить шепотом. Чуть позже можно будет приступить к обсуждению Этого и с чувствующим, и с мыслящим, и с универсально устроенным человеком. Видимо, это будет мало походить на температурный лист, какие были без числа исписаны заботливыми людьми, искренне желающими  тебе помочь в меру сил. Видимо, это будет более безграничный поток информативных чувств. Это будет вне времени,  будет не во имя сюжета или идеи, это просто будет как отражение движения неизъяснимых и не сказуемых токов Жизни…

 

    У тебя есть час, точнее произвольный отрезок времени, который ты волен употребить на побывку с собой. Формально ты уже спишь, на деле – ты смотришь светокраско представление на экране своих сомкнутых век. Ты еще энергетическое ничто, ты не умеешь управлять представлением, тебя разучили прививками из систематизированных знаний его фантазировать с детской безоглядной праведностью. Пока ты можешь лишь заказывать темы сюжетов. Пока тебе с трудом удается настаивать на просмотре именно заказанного. Уже какое-то время ты употреблял свое заточение на общение с прогрессивными людьми. Оказалось это не сложно устроить. Важно обрадоваться однажды жажде познаний и чувств. Важно подхватывать теснящие душу невыразимой истомой мгновения и умолять всех богов сразу о ниспослании продления чудесного  намека на невообразимые чудеса. И пойдут, немного времени спустя, вереницы нужных для удовлетворения той жажды книг в твое глубокое подполье. Книг не просто повествующих или констатирующих но собеседующих с тобой,  книг из которых познание выпархивает на крылах твоего сочувствования и превращает твою комнатенку в феерический  мир полный несметных сокровищ обладание которыми не предполагает никаких вздорных сражений. Сокровищ разлитых по типу солнечного света повсюду и во имя каждого.                                                                                                                  Станешь ты причастным  к пронизывающему века шлейфу свершений человеческих, кои были и есть так велики, что и по сей день не перевешивают их совокупности козней разномастных паразитов изводящих украденный у богоустремленных огонь на выпечку кармического мусора. И станешь ты любить те часы, проведенные с сомкнутыми веками, и дорожить ими, потому что в книгах тех и в чувствах, наполнявших   день, вычитывать и чувствовать ты будешь себя, и то что россыпью из твоего родного  по дню было распорошено будет калейдоскопом плотно сбитым щекотать вечером твои веки. И будет фресками райскими расписывать своды полушарий твоего восторженного мозга. И будет душу твою наполнять бриллиантовыми сполохами. У тебя есть час, у тебя есть век, у тебя есть жизнь…       

   Возникшая и крепнущая внутренняя свобода и жажда движения потихоньку кристаллизуется во внешнюю твою деятельность. Ведь ты не отлетел в свое время полностью в эфир, ты остался на пороге. У тебя есть физическое тело и у тебя же нет физического тела - этот абсурд стержень твоего существования. Смотришь на стакан, стоящий на столе, на свою руку лежащую в полуметре от стакана и все выглядит обычно. Сейчас ты протянешь руку и возьмешь стакан. Твоя рука для этого ведь в этом эскизе совершенно неказистого мероприятия. Но путаются и теряются в спинном мозге ядреные импульсы твоего желания, плетью неуверенной нависает рука над стаканом, пальцы в своем параличе глухи к твоим желаниям. В конце концов, тебе удается нахлобучить чуждое сплетение пальцев на стеклянный цилиндр каким-то калечным изгибом кисти натянуть мертвые нити и поднять стакан. Совершенно очевидно, что ты не для того в мире чтобы украшать его пластичными телодвижениями, очевидно, что ты побаиваешься спросить себя, а для чего же собственно, зная - ответа у тебя нет. Ответ несомненно есть ! Но ты не только в мире потерялся , ты и в самом себе заблудился и не знаешь как пробраться к пласту в котором дремлет золото ответа. Пока ты ощущаешь потребность в наборе примитивных двигательных функций, ощущаешь что нужно будить в себе любое, пусть даже банальное движение организма. Это не победы над собой, скорее это подсознательное желание поубавить наросший за последнее время диссонанс между внутренним проснувшимся потоком  и неподвижной окаменевшей действительностью. Вероятно, это интуитивное стремление поплотнее приземлиться, дабы не стать абсолютным призраком, наркотически зависящим от абстрактных полетов фантазии. Примитивная реакция на созревшую первую ступень само осознания и определения своего реального местоположения. Инерционное представление, доставшееся по наследству от недавних пращуров, утративших культуру украшения планеты силою ретрансляции божественной благодати. Потрясающе непонятными выглядят твои нынешние прогулки на коляске по близлежащему парку. Отбрыкавшись от родственного сопровождения, ты остаешься на старте своего экспериментального заезда. В предсумеречном интимном освещении до тебя нет никому никакого дела на пустынных аллеях. Разве что из стайки собачников скользнет сканирующий взгляд.  Милые, посвящающие себя заботе о питомцах люди, в автоматическом режиме натыкаются на тебя взглядом как на сгусток энергии, нуждающийся в патронате. Есть определенное усилие в том, как они, трезвея во взоре, исключают тебя из разряда питомцев. Все-таки, ты по форме не просто млекопитающее, а homo sapiens, намертво породненный с механическим, причудливым нагромождением.

Неделю до этого ты ломал себе голову как соорудить зацепки фиксирующие руки на рычагах коляски. Извел родственников столь придирчивым портняжничеством.

Зато теперь ты можешь через череду передач по собственной воле оттолкнуться от земной поверхности и переместиться в пространстве. На кой нужен тебе этот мускульный привет из каменного века? Сидел бы и дальше в парке, водя глазами как кот на подоконнике, тикая часиками зрачков вслед за прохожими. Очень обогащающее занятие – постижение людей по внешним формам и пластике.  Нет объяснения  твоей тяге менять ипостась обитания. Очень смутные мечты зовут тебя начинать выдвигаться из анабиоза. Галера – грести - продвигаться. Подналег и раз, два, шесть, семь, во-осемь … счет потерян, картинка парка размылась и сменилась темнотой. Звуки поглотил высокий звон в ушах. Провал в сознании проходит и ты вылазишь из подземелья. Странно, никаких эмоций. Будто так и надо; умер-воскрес, умер-воскрес. Так и кружишь по парку смертельно-воскресальным пунктиром. Со временем восемь меняешь на восемьдесят, парковые фонари начинают с тобой дружить, и уже не каждый из них служит тебе этапным крестом. Ковыляешь мимо трех четырех, чуть ли не сгибая их будто камышины арканом своего цепкого, ищущего точку опоры взгляда. Тут не просто тягловая сила работает, тут воля ее отсутствие замещать учиться, хитря и обостряя чувства, ищет воля колебательные резонансы, живущие в твоем никелированном коне, образы твоего мнимого присутствия в конце аллеи рисует и подтягивает к ним как яхту к якорю твое растерявшее паруса тело за тонкую, но тугую тетиву твоего намерения перемещаться. Твоя партизанская надсада совсем никому не нужна, в том числе и тебе, и почти не имеет рационального прикладного значения. Единственное для чего нужны твои перемещения в пространстве парка, это для отражения и отождествления возникшего внутри тебя движения. И ради этого стоит рвать нещадно сосуды, мышцы и уставшее сердце. Этим ты говоришь себе «я есть». В этом ты находишь себя затерянного в дебрях небытия и продвигаешься совсем не на коляске, и не в конец аллеи, а в начало себя.

  За сезон променадов так и не получается от забытья до забытья пробраться дальше чем на пять столбов. Однажды ты обнаглел и выбрался на проезжую часть. Продвигался, предугадывая надвигающиеся обмороки. Почти пристойная картина, этакий очарованный странник, проедет метров двести и любуется окружающей обстановкой ошалелым от рухнувшего вниз давления блуждающим взглядом. Подвох возник за поворотом. Отдав все силы борьбе по выпутыванию из перекресточной толкотни, оказываешься ты возле бордюра троллейбусной остановки. Толпа людей голиафами нависает над бордюром в ожидании транспорта, а тут появляешься ты, предметом всеобщего внимания. Крохотный, несуразно слабый на дне транспортного коридора кипящего ревущими, лакированными металлическими бульбами. Десятки лиц приобретают траурную окаменелость. Люди все немного биоэнергетики и рабы своих представлений, и они видят нонсенс - не эстетично самодвижущееся тело без следов ауры присущей живым организмам, не имеющее шансов выжить в кипиже трассы. Они видят почти слепого котенка попавшего в техногенный угрожающий хаос. Прямо скажем, шокирующее шоу ты, того не желая, устроил для своих врасплох застигнутых зрителей. Групповой столбняк обволакивает и тебя. Им пожираются остатки твоих сил. Но ты делаешь невероятное, дабы не обременять людей разительными переживаниями, ты уже в состоянии  предотключки переносишься на сотню метров прочь и только потом  ныряешь в акт спасительной гибельной релаксации. Тогда ты впервые остро ощутил власть над своим энергетическим потенциалом. Тогда же ты  нащупал его податливость к концентрации. Твой стимул  преодоления ограниченных возможностей, в данной ситуации, убог по сути и зиждется на эмоциональном стрессе. И все же очень приятно, что начинает хоть чем-то наполняться палитра, с которой скоро можно будет приступить к разукрашиванию твоего серенького-серенького бытия.

 Скоро тема шокового продвижения по пути твоего раскрепощения получает комичное продолжение. Сказочным образом ты попадаешь в совершеннейшие декорации крымского курортного городка. Бархатный сезон. Золото анонимно алхимически превращено в газообразную субстанцию и щедро наполняет бухточку над уютным пляжиком. Россыпи роскошных фруктов, курортники, бродящие в медитативной сомнамбуле. Купание в море, выжаривание на солнце беззаботность и обжорство сахарозой на фоне дисбаланса половых гормонов превращает их в летучих голландцев. Материален только ты в своей внутренней косности чувств.(----------------------------------------- простите это кот напечатал, спасибо, что пришел из своей сиамии. У меня к тебе вопрос: чем ты исторгаешь это согревающее мурлыканье и как угадываешь где оно к стати? Молчишь. Просто производишь и все. Ну-ну, мурлычь. Только хвост прибери.)

 Но пейзаж не терпит инородных вкраплений и персонально для тебя сочиняется комплекс мер по превращению в эфирообразное состояние. Для всех строгий дядька раболепно распахивает перед тобой ворота на пирс и ты катишь в самый его конец. Откуда у простых людей такая интуиция? Он понимает - тебе надо посоитствовать с морем, и сам рушит барьер блюсти который он приставлен. Оставшись далеко позади тебя, он вступает в переговоры с твоей матерью. У него есть ракетница и фронтовой опыт по избавлению от паралича. Очень просит лицензию на неожиданный выстрел из нее почему-то в ведро у тебя за спиной.  Очень верит в действенность и горячо убеждает в целебности стресса. Хвала матери. Она обороняет твой тыл и не позволяет военными действиями вмешиваться в начатый тобою мирный процесс созидания гармонии. Ее неаргументированное «нет» сугубо интуитивно и чрезвычайно диагностично - она не в тупике, не жаждет формы любой ценой, чувствует сущностные подвижки, проистекающие в тебе, знает о них. И вот ты, с прикрытым тылом, глубоко выдвигаешься в море. У тебя с ним роман с богатой историей. Все детство, отрочество и юность ты был причастен к этой купели. Сперва она принимала тебя в свое лоно, как свою составляющую. Гам детворы, шарики брызг вовне, шарики солнца  во время зажмурок, гам счастья внутри, все отражается во всем, иллюзия проникновенности оптических образов, аромата и вкуса до исчезновения ощущения границ детского тельца. Затем, однажды ты ловишь ласку струй на своем отроческом теле, и, не осознавая, что это начало твоей обособленности, ищешь, как снова встретиться с ней. Тело прибавляет в силе, все стремительнее его продвижения, все упруже потревоженная гладь, все утонченнее и звонче чувственность от соприкосновений на растущей скорости. Ты пережил штормы и подводную охоту, мужая в азартном дружеском противостоянии. Твою подружку оно фосфорицируя однажды превратило в бриллиант  во время ночного юношеского празднества, будто шепнуло о твоей зрелости и открыло тайну предназначения женщины. В каждой твоей ипостаси оно изыскивало, чем культивировать твои черты. Сейчас, если умничать, у моря сложная задача. Ты вдохновенно катишь вперед и первое из чего  вышелушиваешься это из горестей, придуманных тобой и окружающими - безответственными генераторами стойких мыслеформ фиксирующих твою не дееспособность. Достигаешь конца пирса и останавливаешься в начале нового урока. Чувствуя, что предметом будет любовь, ты раз отождествляешься с собой. Ритм. Ритм прибоя стирает границы твоей души распахнутой по старой дружбе навстречу морю, ритм стирает границы твоего тела распахнутого отсутствием рецепторной физиологической чувствительности, ритм стирает баррикады твоего интеллекта распахнутого бесконтрольностью периферии. В этом ритме восприятие окружающего мироздания завораживает. Все растворено во всем без намеков на дробление на обособленные составляющие. Иерархические схемы сосуществования растворяются, высвобождая действительность от своих пошло примитивных обрешеток. Оказывается, все сосуществует совокупностью бесконечных взаимоотражений и взаимослужений всему сущему. Служение это не нужно напряжено выдумывать или сочинять. В его парение нужно вот так погружаться чувственно и подсматривать, как замыкает круг мирозданья твой восторг, твое питательное осознание  глубин лазурных,  высей солнечных. В таком парении легко подсесть на самый залихватский вираж чайки, поучаствовать в отпочковании облаков, побыть гребнем пенной волны, стать любым из мириадов запахов овевающих тебя.  Но нет к тому стимулов, ибо в цельном хоре все частности звучат как могучий камертон, приводящий в соответствие с благостью звучание твоей души.

   В угоду не ясным для тебя причинам восторг проходит, ты истинный кончаешься, наступает бесконтрольное воссоединение того малого в тебе  соответствующего музыке сфер с необозримым исконным фоном скалистого ландшафта. И вот ты снова ты. Обособленный,  как-то необычайно нейтрально печальный, с истомой ускользающей в растущую надежду нежности. Точкой твоего приземления является посторонняя девушка. Ее хрупкий силуэт сливается с панно прибрежной скальной гряды. Окончательно маскирует ее соломенная шляпка и бриджи цвета выблекшего хаки. Когда она прибрела на острие пирса, зачем? Ваши взгляды встречаются с невероятной по качеству жаждой. Тебе очень нужно избавиться от бешенной только что почерпнутой тобою энергии, а ей понежиться в оазисе, возникшем посредством тебя, будучи не потребителем его, но украшением и возможно даже смыслом. Ваш чудесный безмолвный союз обогащает вас несказанно. Волна твоего вторичного экстаза накрывает вас. Вы парите в ее лазури, и все токи ваших самостей снуют и переплетаются в причудливые протуберанцы. Такие сплетения, есть предположение, практически вечны, ведь они согласуются с Тактом вселенной. Не проблема, что девушка, наконец, вспомнила о зря истлевшей бесконечно белоснежной сигарете в благородном мундштуке и, скомкано затянувшись, убрела инкрустировать пережитое своей столичной снобливой рафинированностью. Тем более не проблема, что ты остался один с нарождающимся предвкушением обнаружения рассыпанного по всей твоей дальнейшей жизни драже с отведанным сегодня солнечным вкусом.  После произошедшего вам действительно предписано локальное одиночество. Еще очень долго до того мига, когда встретишь ты свою земную любовь. Еще парить тебе и парить одиноким кондором, собирая урожай почтения и веры в сбыточность твоих  предчувствий в долетающих до тебя взглядах. Прелестный урок новых вариантов твоей потенциальной востребованости и предназначения завершается во внешнем проявлении. Спустя немного ни на что потраченного времени ты направляешься к воротам на пирс. Так марафонцы профи пробираются к старту - боясь расплескать установившийся баланс…

  Ты по-прежнему достаточно дурно устроен. Как и все человеки, ты сперва наблюдаешь, как в пучину твоих нахламлений погружается ясно солнышко твоей искупанности в вешнем приморском бдении, а затем несколько даже сетуешь на него за то что совершило оно свой закономерный ход, исчезло торжество его из сознания а к апофеозу подсознательного бесконечного кайфа так и не разбудили тебя его эталонные лучи. И сетовать, конечно, нужно при таком раскладе. Очевидна твоя обделенность и неразбериха в выборе объекта претензий. А птенцом желторотым, вечно зябко дрожащим и расточающим сигналы  постоянной зависимости и ненасытности возникшей от неэффективного энергоосвоительной системы твоей организации быть и правда не уютно. Но щедра природа и, не журя тебя за нерадивость, ищет она тебе уроки не столь оглушающие литаврами. Это не сложно. Материальный мир твоего обитания скукожен до абсурда. Ну где ты можешь прибывать и действовать в какой либо роли? В принципе везде. Но ты в это не можешь поверить потому, что тобой  нынешним освоен только дом и клиника. Дома тобой уже достигнута некоторая степень вменяемости и привязки к ситуации. Но стены с некоторых пор превратились в препоны, и твоя полу юношеская нереализованность  стала окончательно вытеснять тебя в мир иллюзий. Мило, что у тебя хватило разума и настойчивости отфильтровать среду, питающую твои иллюзии, мило, что они неуклонно теряют свою обременительность, трансформируясь в источник силы и вдохновения.  Однако это отнюдь не завершенная схема существования. Чем глубже и радостнее ты отлетаешь, тем более  скособочено реет твой мантрический транспарант со скрижалями «гармония». Ты и так развалина, планета твоя пыльна, иссушена и напрочь задрапирована паутиной. Нелепо продолжать плодить голубей и бабочек вихрем взмывающих в космический пылесос. Пора расселять их на богом тебе отведенной полянке. Пора вывести их домашнюю породу со всех слоев и стратосфер сносящую алмазные звездочки в гнездо твоей земной любви. Надеясь подсмотреть селекционные опыты, ты инициируешь новый заезд в клинику, куда же еще? Ты был совсем бесхребетен от своего посттравматического шока во время акта искусственного дыхания жизни, которому ты подвергся в спинальном отделении. И все же краем памяти ты уволок с этой войны обрывочные воспоминания концентрированности чувств и событий которые лихо производили расчеты на первый-второй, на возрождающийся- отмирающий.  Там вообще все быстро и все есть-  небезосновательно полагал ты тогда накануне заезда . Словно тавро зияла на тебе отметка за первый клинический экзамен по биологическому оживлению и ты прибрел как агнец не безропотный но хлопочущий о новом витке возрождения. Чуть чрезмерно бурно ты въехал на этот раз в клинику. Ты был рад застать там ту же застывшую во времени  схему исцеления. Говорят, что истина неподвижна динамично только продвижение к ней и, ты от радости встречи подгоняешь такое помпезное оправдание обнаруженному консерватизму и традиционности . Недолго по донимав врачей призывами к смелым экспериментам над собой в духе своих передовых познаний( ведь ты кроме всего прочего перелопатил за прошедшие годы горы бездушных академических изданий равнодушно примеряя на себя методы метало- химических экзекуций над тончайшими материями) ты сник от  отказов врачей участвовать в твоих радикальных замыслах. То, что было интеллектуально выстроено, рухнуло, аминь. Теперь осталось ждать, как же проявится интуитивная причина твоего появления в данном месте.

  Жизнь в клинике в роли почти свидетеля оказалась весьма познавательной. Спинальная патология это еще и величайший демократизатор. Где еще тебе, студенту слушателю, возможно было бы свободно побродить по всем этажам социального уклада. А здесь… академики и шахтеры, режиссеры и крестьяне, летчики ассы и армии рядовые, писатели и куртизанки, спортсмены и циркачи… с кем только не доводится делить тебе кров, стол, боль и надежду. Все обнажены, публичны, приведены экстримом к общему человечьему знаменателю, открыты для любопытного по искренности общения, более того- алчут круговорота прочувствованных слов .

 Господи, а что за романы зацветали и благоухали у тебя на глазах приближенные теснотой клинических лабиринтов, втиснутые этой теснотой внутрь тебя. Настоящие, военные, с оглушительной канонадой жизнеутверждения на этом последнем рубеже не предполагающем возможности отступления полуживым. Их раскаты грохотали у тебя внутри, расширяя, подчас болезненно, иссохшее обиталище твоей души чрезмерным для тебя вихрем энергии наблюдаемой и разделенной любви. И слава богу что грохотали! И слава богу что зондировали иссохшие русла твоих энергетических рек.

 К тому в довершение легко открылся негласный сговор врачей о меморандуме невмешательства в стратегию ныне протекающих в тебе процессов. Господи, как точно, как точно эти шаманы отличают тела подлежащие вскрытию от беременных неким культовым ДА. Как настойчиво и с почтением отступают перед академической глыбой врачующей неизмеримо естественнее их скромных возможностей. Как прощают тебе великодушно некоторую тупость чувств в пелене которой ты призываешь к радикальной простоте хирургических попыток.     

  За окном как никак Москва, самая загадочная и иррациональная столица мира, уникально выделенная из однородного пространства золотым кольцом храмовых куполов, праматерь волшебнейшего музыкального инструмента под названием жалейка. Тебе никто здесь не будет имплантировать новые мозги или генные звенья, не будут внедрять систему электро сокращения мочевого пузыря, здесь свой пока что тлеющий под пеной детских капиталистических искушений путь развития немеханизированной и непродажной цивилизации украшения мира образами чудесными , здесь своя супер технология по ремонту базовых кабелей твоего организма, непостижимая и верная как жалеечное отмаливание . Здесь богатыря былинного с несовременной фамилией Дикуль, подвиг абсолютного освобождения из под гранитного панциря паралича совершившего, тебе предъявить могут. И входит эта сказка в стены академического как бы чопорного учреждения и берет тебя за атрофированную рученьку и совершает над ней некий механический ритуал, говорит умные слова о дистонии и рефлексии, выученные как билет в эти стены подпирающие штабеля страждущих тел и ищущих жизни душ. И при этом хитрецу некую любовную таинственную из глаза в глаз как росу перекачивает. Волнами несметной энергии огромного богатырского тела и души нежнейшей детскости отмывает все сразу твои наслоеньица во всех чуланчиках твоей кармы, доли твоей незадачливой по-русски говоря. А и его понять можно, как ему на проходной объяснять чем он собирается помочь, вот и учит он это белоязычие, и на нем пытается эскорту белоуниформенных людей преподать-переврать чудо с ним произошедшее. А как преподать? Ходили уже до него по землям и весям люди- не люди, уверяли, дескать, не металлом проникающим в плоть чужую проблему решайте братья. Не существует списка проблем стратегически разрешенных разрушением. Материю матричную в любовные нектары силою чистых помыслов превращали, туманы проказы развевали, да мало ли чего еще показательного толпам вверяли. Говорили, что каждый так может только возлюби, только начни созидать себя заблудшего, не тереби мир тебя окружающий зримо и не зримо под свои заблуждения непреклонной волей приноравливая. Половинчатым вышел прок от твоего шушуканья с богатырем. Было в том акте абсолютно все, как и давеча на пирсе. Вся тайна без утайки тебе была открыта. Но увлек тебя конвейер механотерапевтический, поволок отвлекая все усилия на разработку параличных чресл твоих. Провел ты годик в бесплодной битве за плоть, без возвышенной молитвы и цели заполоняющей сознанье- безсознанье. Не молитва это «у меня шевелиться большой палец на левой ноге» и уж не цель конечно, и даже не любовь  а наоборот некое насилие муштрующее отключенную от твоей воли во имя чего-то иль за что-то плоть. Зная и не ведая одновременно что пропуск в твое прежнее физическое состояние гораздо разноцветнее и геометрически сложнее чем капризы хочу ручки- хочу ножки.  Да и мессию этого, как водится, разменяла свита на обряды по системным культовым поднятиям тяжестей и импульсным бомбардировкам отключенных конечностей. Как и от всякой религии возникла польза от твоего систематического длительного послушания. Окрепли мышцы, которыми ты владел ранее, проснулись те что были на грани твоего влияния. Увы, на чудо воочию представленное совокупность твоих достижений мало походила. Свободой чуть пахнуло и, когда ты усилил рвение в обрядах, тут же был остановлен пре противнейшим почечным воспалением на пути твоего ментально-волевого усердия. Планка такого подхода стала болезненно очевидной. Словно солнечные зайчики запрыгали дразнясь энергетические пробойчики по телу то тут то там вылезающими болячками и напастями. Ты своевольно превратил в пасынков призванных с перегрузкой обслуживать центральную идею все свои  составляющие не менее важные и нуждающиеся в  не меньшей холе чем конечности. И благо бы идея была светоносная исцеляющая без эксплуатации ресурса ресурсом. За что ты остался действительно благодарным году отданному ритуалу так это за сопутствующий эффект катарсиса, за рефлекторно увязанные с ритуалом попытки осознать суть учения и проникнуться его духом. Употреблен от тобой был не в узко каноническом, а в развернуто творческом его проявлении. Первые накаты того очищающего прибоя ты ощутил непосредственно после свидания с богатырем.

 Некую ранее неприметную проникновенность обнаружил ты вдруг в после отбойной палатной темени. Отошли ко сну твои соседи по палате. По обозному в межкроватных проходах забылись в тяжком сне жены и матери.

Есть некоторая первобытная прелесть и продуктивность в этой сплетенности тел и аур внутри которой ты оказался благодаря устройству нашенских мед заведений. Восемь растрощеных в невнятной войне человек, скученных на четырех десятках метров, бредящих в хрупком ночном забытьи работают как бешенная линза, фокус которой ты бдящий собою являешь.  Бог знает, куда запускает тебя групповой воспаленный импульс. Бог чувствует, по каким слоям и потокам прополоскать твою отскакнувшую-погруженную запредельно душеньку. Очередное для тебя состояние не наблюдателя, не слушателя  но путника с котомкой для познаний парящего в не формулируемых высях-глубинах естественно вырастает из твоего недавнего культового ДА и предоставляется в твое распоряжение. Ты блаженствуешь осознавая! Блаженство твое качественно отличается от прежних твоих полетов. Теперь ты не просто имеешь обременительное существование в физическом мире и карнавалы иллюзорных загадочных воспарений, чреватых похмельным синдромом в виде концентрации претензий к своей физической непригодности. Впервые твои полюса начинают сотрудничать. Облетает саванн нежно пестующих тебя сфер и является тебе не только обычный смутный быстрорастворимый восторг и затаенное в истоме дыхание а осязаемый ключик у тебя в руках. Оказывается ты прихватил  с собой в котомке впечатление от чуда произошедшее с накануне явленным богатырем для некоего глубинного тестирования. По возвращении в состояние ментального контроля тебе становится очевидно что механизм чуда гениально прост и без утайки тебе открыт. Ключевая подсказка из уст богатыря о возможности создания некоего образа  в виде фиолетового шарика, который фантазией помещается в цилиндр твоего спинномозгового канала для исцеляющего санирования, едва не исторгает из тебя классический возглас «эврика!!!».

  Огромная рана у тебя внутри. Не внутри даже, а в самой потаенной твоей пучине, в дырке от бублика, в пустоте никем не осознанной. Странная такая рана, не болит, не зудит, не поддается осознанию, чем же собственно обременяет? Возникла окаменелая пустота там, где прежде энергия рекой протекала. И ничем не истопить эту льдинку. Просто не функционирует в тебе нечто, обороняясь от анализа, и получается что без сокрытой в черной дыре неполадки не может толком функционировать ничего из привычного и ощутимого тобой, будь то тело или вся жизнь твоя прежняя в целом. Насколько просвещённой была цивилизация Майя, но даже она не описала место твое раны в своей структуре гармонического модуля именуемой Цолькин. Загадочно объявила это место мистической осью симметрии резонансного галактического каркаса, не дав ключа конкретного описания его функции. Да и можно ли было дать тот необъятный ключ в ментальной выкладке? Вот и был перенесён порыв его осознания в сферу чувств метким выводом, что мистический седьмой столбец, не отражаемый ничем, сам отражает всё! Хочешь магический кристалл, фокусирующий и перераспределяющий реликтовый свет, воображай. Хочешь содержимое флейты, в котором физическое движение волшебным образом превращается в резонансные звуки связующие гармонию.  Что почувствуется то и воображай. Потому что не воображать невыразимое для тебя означает застыть в нынешнем твоём незавидном состоянии…

   … Ну а помощь со стороны… на неё уповать даже со стороны людей искренне тебе сочувствующих резон не великий. Современные тебе люди развиты в рамках цивилизации расфасовавшей гармонию по коробочкам отдельных наук. Стенками этих коробочек их возможности и ограничены. Есть Люди с социальной функцией радикальных помощников тебе. Они могут предложить металлом попрать все  слои обороняющие твою суть и впрыснуть ошпаривая все окрест химические соединения, могут скальпелем всегда чрезвычайно грубым и дрожащим на фоне подвергшихся вторжению тончайших вибрирующих сутью жизни материй пошуровать устраняя спайки и иные заскорузлости, могут предложить курс реабилитации по сути обучающий тебя пользованию твоей разбитой параличом плоти, могут в грязевую горячую купель погрузить твое тело, словно пугая преисподней, по старинному языческому обряду унижая и смиряя твою гордыню . Могут печально высказать резюме о невостановимости нервных клеток. А ты будешь внимать этому не критично, и печалиться и ужасаться приговору. Как ни странно это тоже форма любви и искреннего участия в твоей судьбе. И та любовь возвращает тебя тебе, прокладывая иные пути поиска и роста. Есть люди близкие дарящие тебе свою беззаветную родственную любовь. Та любовь целебна напрямую для всех тканей организма и чудо в том великое. Та любовь совсем не расфасована в академические ячейки. Она природнее, мощнее и праведнее многих иных чувств. Но на твою ущербность её целительные волны, увы , способны влиять лишь опосредованно. Твоя ущербность сокрыта семью печатями сферы божественного. Что поделаешь, так это устроено…Наверное не зря…

 Чем еще могут тебе помочь? Увы, ничем. Никто из людей извне не может осознать эту тайну твоей эксклюзивной серебряной нити и найти, если это вообще возможно, рецепт ее регенерации и смоделировать запуск ее функций, возродить блеск жизни присущий ей. Никто кроме тебя. Ведь это собственно и есть Ты, твоя суть, периферийная ее составляющая, если сравнивать с головным мозгом, но совершенно ему адекватная при сравнении структуры ткани и тайных кодов, в виде которых обращается в этой системе несметная энергия Жизни. Никто не может тебя уже созданного в какой-то форме снова воссоздать. Ведь они только люди так же как и ты возникшие. И хвала им за тщание и усердие в милосердном хлопотании по поддержанию твоего биологического существования. Героическое усердие, гарантирующее тебе время на воссоздание. И не пеняй на них строго за нелогичное вычеркивание частей твоей сути. Люди  все подводят своей логикой под конечность и ограничивают рамками некрологов, такова пагубная традиция. И сторонников своих выводов они биологически заведены вербовать…      

 Ты сам будь уверен- клетки кем-то в диагностических выводах похороненные, они есть! Даже если под микроскопом не просматриваются- все равно есть в разряженном газообразном состоянии информации. Они не могут не быть, энергия не исчезает в природе без следа и не отваливается кусками из целостных высокоорганизованных систем. Тем более, такая плотно сконцентрированная, которая употребляется на студенистую полу материализацию души человеческой. Ежели просматриваются все же условные клетки, вообще вздор выходит их в отмершие записывать. Все мертвое немедленно утилизируется организмом, порежь палец и понаблюдай за отторжением временного некрозного материала. Сразу все наглядно поймешь. Эти же клетки…- они бессмертны по сути. Они будут спать в латентном пост шоковом выпадении из единой цепи как минимум до тех пор, пока проистекает обмен веществ в организме . Спать в вечной латентной готовности быть в любой момент востребованными по прямому волшебному назначению. Спать в материи или в матричном разуплотненном волновом, квантовом виде. Спать и во сне сказочном видеть как рождается и мужает принц чистых кровей и помыслов, который, однажды проникнув в опочивальню, поцелуем истиной любви пробудит их, и вдохнет в них подобающий смысл, и воскресит идеологию а потом и идею твоей сущности. Внимание ключевая практическая установка : спиной мозг способен в любой момент быть зажженным новым светом сущности по примеру того как каждую секунду на планете возникают тысячи людских высокоорганизованных жизней. Ты живешь в среде бесконечного круговорота рождений, и возрождение части твоей сущности почти обычный акт, учитывая планетарный контекст фона твоего обитания. И для его совершения необходимо лишь легкое смещение нюансов смешения практически тех же составляющих что и при акте зачатия чуть подзабытой чувствами жизни. Одно отличие в этих адекватных ситуациях. Первичная твоя жизнь произошла из смешения огня любви в сердцах твоих родителей. А вторичную её реанимацию тебе придется воспламенять силой своего сердца. Собственно для этого оно и бьется в твоей груди. И совсем это не мышечный насос, в сути своей это всесильный кладезь созидания…   

… Таким вот образом ты расставляешь по местам значимости свои НАДЕЖДЫ. Все их любя и ни от чего не отрекаясь, акцентируешь их сердцем видимую размерность. И где-то в тайне сердца чувствуешь, что самоупорядочивание твоё истинно…  

…Так однажды ты распознал в себе альтернативу твоим ожиданиям чуда извне. Мир бушует вокруг тебя чудесами. Они блистают отдельными объектами лишь на первый непросвещенный взгляд, на самом деле это цепь, среда. Если привести анатомическую аналогию каждое чудо это нейрон. То есть генератор и проводник флюидов истины одновременно. Явилось направление твоих усилий- через сохраненные проводниковые функции получить материал восстановления генерирующей способности. Тебе словно вручили сердцевину от пирамиды, символ нанизывания познаний и чувств с целью сборки скипетра твоей власти над обращением процесса твоего физического распада вспять, с целью сборки и зажжения целительным свечением твоего личного фиолетового шарика, кубика, тетраидера, палочки волшебной короче говоря без перечисления миллиардов возможных внешних форм. Который, будучи твоей мысле-чувство формой, совершит иллюзорно-образное  проникновение в твои до иллюзорности тонкие по организации материи и освятит их новым импульсом жизни. И лишь один краеугольный вопрос как сфокусировать в том исцеляющем прикосновении не иллюзорной действенности энергию, чтобы не получилось твое исцеление пустой, не проявленной и вечно ускользающей фантазией а то и фобией. Вопрос гениально простой, и ты на него уже ответил своим ДА, сквозь оправу которого ты теперь счастливо обречен рассматривать мир. Похоже, ты откопал в притче от Дикуля о волшебном исцеляющем образе новую модификацию твоего ДА. С той лишь разницей, что  Дикуль на момент травмы уже был богатырем духа с собранным скипетром силы. Ты-то знаешь, что такое цирковой люд! У тебя был отроческий опыт проникновения в закулисный мир заезжего шапито. Слепили тебя солнце-люди в их бытовой вагончиковой жизни даже более чем блистательное их превосходство над средним людом из толпы представляемое на арене. Ну а ты… ты лишь одинокий паломник, ступивший на простирающуюся внутри тебя стезю ведущую к гармонии.  И тебе нечего сегодня обрушить на чашу весов для чудесного исцеления твоего не шуточного физического отличия от оговоренной нормы. Это почти нормальный расклад, если исходить из прожитой тобой жизни. Важно, что заработал в тебе закон высоких аналогий и ухмыльнешься ты теперь по взрослому, коли скажут тебе, что явление Христа следует ожидать, чтобы получить от него предписание курса реабилитации или направление к хирургам. Чем мессия исцелял понятно, к чему призывал и на что вдохновлял до оскомины известно. А ты, дабы не дерзить высокими уподоблениями, свет в душеньке своей зажги и свои прорешки им целительным залей. Прими от мессии не декларации пышные, а почувствуй руководство действенное. Пойми, что центры реабилитации учрежденные исцелившимися, храмы- это лишь стены с благостной аурой щедрых просветленных людей. Твое спасение и исцеление-вопрос твоего намерения взлететь с трамплина подаренных тебе аур  и не прерывать полет своего внутреннего совершенствования и соответствия этим подвигам, полета обязательно и неизбежно отражающегося в осознаваемой жизни …

 На годы закружила тебя карусель тогда возникшего по детски истинного увлечения по сбору пирамидки целительных чувств. Не увлекло оно тебя взрослого всецело, да и хорош бы ты был в рамках той системы взаимосвязей с окружающим миром в которой уже увяз твой коготок агукающий в счастливом самозабвении. Ты не заработал себе еще один диагноз от окружающих, ты упрятал свое созидание в глубокий но осознаваемый андеграунд, упрятал как некий фильтр или эталон по которому сверял ты всю творящуюся вокруг тебя действительность, все происходящие в тебе мыслительные и душевные сценарии . Оно стало твоим внутренним голосом, твоей фоновой молитвой...

 Есть общины радостейные, есть изолированные общины разноконфесионные, где вырабатывается устав агуканий и послушаний для детей то космоса, то богов всевозможно разноликих. Где под прикрытием сообщинников и стен на отведенных локальных территориях возможно предаваться погружению в полураствореность или в полный экстаз прозрения и познания истины, кто насколько преуспеет. Но информация о них с большим опозданием к тебе пришла. Был ты уже к тому времени большим сторонником своего, в информационном вакууме сделанного выбора, по скрещиванию света твоего андеграунда и объективной окружающей реальности. Интуитивно избрав путь разворачивания знамени своего сознания на продуваемом всеми ветрами плацдарме своего обитания, ты представить себе не мог, насколько беспроигрышен был твой выбор. Оказывается безумно важно ежесекундно проверять насколько твоя внутренняя позитивная эволюция смиряет неведомо кем затеянные бури,  ничего что на пока еще крохотной территории твоей любви, которая еще настолько крохотна, что не простирается быть может зримо вообще нигде. Оказывается что достаточно благородна и состоятельна попытка наложить свой пульс маленького и огромного человечка на хаос бесчувствия убивающий все живое, превращающий чью-то жизнь в пищу, чью-то любовь в боль, чью-то веру в фарс, чью-то надежду в приманку лукавую. Тем более, что  ОБЩИНЫ ТЕ, ВСЕ ЕЩЕ НЕ ПОКРЫВАЮТ ТЕРРИТОРИЮ МАЛО ОБОРУДОВАННУЮ ДЛЯ СЧАСТЬЯ ДАЖЕ ПУНКТИРНО,  В АНТОГОНИЗМЕ И РЕКЛАМНЫХ МЕЖДУУСОБИЦАХ ВЫХОЛАЩИВАЯ ЭНЕРГИЮ КОЕЙ БЫ БЫТЬ УПОТРЕБЛЕНОЙ НА ПРОДВИЖЕНИЕ К СВЕТУ, ЕДИНОМУ В ПРИНЦИПЕ И ОБЩЕМУ ДЛЯ ВСЕХ АКИ СОЛНЫШКО КРАСНОЕ . И ПОКА ЭТО МОЛОДОЕ ВИНО БРОДИТ И САМООПРЕДЕЛЯЕТСЯ ТЫ ПОПАДАЕШЬ В ТОЧКУ. Так тебе представляется, и это хорошо, но лишь с точки зрения закрепления в вере хоть во что ни будь. На самом деле, твой выбор лишает тебя виньетки из сердец посвященных служению колоссальным эгрегорам.  Возможности стартовать в эволюцию с высокого старта чьих-то реализованных и во имя твоего взлета душ.  Без претензий, без сетований, без гордыни, не активно ища послушников готовых чистосердечно обеспечить твое участие в религиозных ритуалах, просто идешь своим отведенным тебе судьбой путем по все еще пустынному ландшафту к единой и повсеместной вибрации мирозданья, все пропуская сквозь себя на уровне сонма идей, не задействованным в обрядах, в обряд пытаясь превратить свое бытие. Тем более, что вибрация та совсем не безнадежно погребена а наоборот всепроникающа,  в том числе и в замерзшие стекла твоего футляра стучится , стремиться тебя заиндевевшего оживить. В числе прочих мировых потоков ждет своего часа овладения тобой.  

 Ты остаешься на ветру, сам себе служа шалашом, в быту ища и находя мистицизм, богословие, богопроявление. Наблюдаешь как разворачивается твое сознание. Слушаешь чувственное информационное сплетение твоих недр и внешней информации. И выстраивается информация в концепцию твоих убеждений, настаивание на которых и будет залогом движения твоего бытия к любви …   

 А когда редко награждает тебя судьба общением со святынями православия, ощущаешь ты родство чрезвычайное с намоленными сводами, с ликами любящими тебя, с духом церковным и звуком. И чувствуешь даже некоторую растерянность и скорбь отлучения покидая колыбель храма, и зная что на долго тебе это экзаменационное отлучение. И кажется тебе, что ты чуть ковыляешь без нежной родительской поддержки. И кажется, что никак не компенсируют твоего лишения намоленной среды погремушки обрядовых фитишей выносимые из храма и тома букв святых писаний, из которых невероятно трудно в одиночестве извлечь огонь Духа. Почти понятна твоя младенческая печаль, ведь не удел младенца иметь счастье самодостаточности сознательной деятельности. Но печаль твоя светла ибо не чувствуешь ты богооствленности. Уходишь ты из храма волоча не душу а лишь ноги а сокрушение твое от того, что кому ж захочется по доброй воле идти в пустыню, покидать обустроенную обитель, зная что в итоге все едино придешь в храм. Ведь другого итога и исхода, честно говоря, просто нет  …

 Имеется в тебе материя, которая является субстанцией чувства и любви- да, это ткань спинного мозга. С виду ничего особого, 90% воды кристально чистой, чуть белка, кроха аминокислот. В сути своей это твоя матрица уникальная, твое маленькое внутреннее море разливанное, мембрана воспринимающая лучи жизни. Не пришить, не пристегнуть, не подсадить, не приживить, не реактивами отмыть, не инструментами стальными оправить, увы и ах, ты влип в исключительно эксклюзивную и глубоко личностную проблему. Ее интимность граничит с тайной устройства всего видимого мира.

 Есть  существенное несоответствие в наборе медикаментозных средств брошенных на потешную борьбу со спинномозговой патологией. Казалось бы, отдельно взятый орган, а лечат его чем? Ничем. Почки, к примеру, удостоены целого набора под их коррекцию разработанного ряда лекарств. Спинной мозг при этом,  косвенно воздействуя, пользуют витаминным рядом, рассасывающими общего ряда, общеукрепляющими процедурами и экзотическими фита комплексами. Последнее из перечня похоже на  попытки попасть пальцем в небо и ,методом слепого перебора, зациклить по шаблону, в каждом случае уникальную, природную питающую энергией цепочку. И ладно когда есть первобытная схема с шаманом, сообщающим дискете сорванных соцветий лично твои информационные пробелы, а если это фабрика где в коробочки массово расфасовывают почти пустые фетиши и экспортируют в разные по культуре страны…

 Примерно также беспомощно выглядят и хирургические наработки по этой теме бродящие вокруг да около собственно проблемы. Косметическая расчистка прилегающих тканей, не более того. Торжество ментального совершенства, компьютерный процессор с пятью миллиардами бездушных операций в секунду- безжизненная пластмасса не пригодная для моделирования и протезирования функций спинного мозга. Анадысь  почти придумал чей-то воспаленный бездушием мозг использовать для латания твоих дыр столбовые клетки живых людских эмбрионов. Но поди попробуй воспользоваться плодом такого ментального триумфа. Посоучаствуй в стимуляции конвейера абортов. Только там тебя не хватало с твоей итак простреленной навылет душой. Получи инъекцию не своей загубленной жизни и жди как зло в тебя впущенное будет изнутри дырявить твою душу. К богу есть два пути, один короткий, другой истинный.        

  Возникает вопрос, почему такая череда пробелов и тупиковых посяганий на твое соучастие в разделке эмбрионов ? Потому, что это не просто часть материи, выполняющая обозримые, экспери-ментально подтвержденные и подвластные анализу функции. Потому, что эта материя сама является таинственной жизнетворящей и жизнепроводящей функцией, аминь. Собственно даже не сама материя, а совокупность энергий сосредоточенных в ней и вокруг нее в первородном диалоговом режиме с сокровищницей мирозданья, со слоями вакуума, прародителя всему видимому и сущему. Трудно сказать обязательно ли ее материальное наличие в процессе, и насколько подвижна динамика ее материальных очертаний в условном здоровом организме. Нет опыта снятия подробной системы параметров данной динамики, и быть не может в силу не гуманности попытки осуществить методику снятия. Сия тайна информитивно громоздка как сама жизнь и не предназначена для системного нынче доступного наблюдения и ментальной препарации. Укрывается она от диалога  при попытках раздробить ее осмысление на части, просто перестает быть. Как перестает быть процесс мышления при попытке его осмыслить, вычислить формулы его дискретности. И как начинает этот процесс умножаться и фонтанировать когда очувствовав и осознав наличие происходящего таинства начинаешь чувствами его подогревать окрыляя мысли свои.

 Возможно, поэтому демонстративно пуста аптечная полка с табличкой «средство от спинного мозга»,церебральный ряд оставим без рассмотрения ввиду исключительно психотерапевтического эффекта от его применения, пусто и в других человечных направлениях не чувственных системно-научных поисков разрабатываемых прикладной наукой.

 Возможно, поэтому все твои взаимоотношения с медициной носят достаточно абсурдный и драматичный характер. С одной стороны, они целиком зиждутся на вере. С другой, веру эту у тебя если не отнимают, то основательно пошатывают все люди в белых халатах на любых этажах медицинской иерархии. Почти сразу твою глобальную веру в  обратимость утерянного мира подменяют верой в то, что ты можешь жить в таком плачевном физическом состоянии, и увлекают в долгий процесс адоптации. Это не такая уж не нужная и не гуманная функция медицины. Очень практичная и честная наука ставит вполне выполнимые практические установки. Под громоздкой тактикой лояльно упрятывая свое бессилие разрешить твою стратегическую проблему медицина оказывает посильную ей помощь.  Говорит- веруй, ты веруешь и получаешь. Никакой мистики, нервов от утраченных иллюзий, простой процесс, с очень простым результатом в итоге. Тебя словно выводят на первую ступенечку драбыны, с которой ты так неуклюже грохнулся. Ну да, несколько неуклюже выводят. Скоро ты будешь как кошмарный бред вспоминать иглы и скальпели терзающие твою плоть. И слава богу что эти экзекуции безвозвратно уйдут в мир преданий будто и не с тобой случившиеся.  Пока же тебя словно ватой окутывает слой людей и в меру своих познаний смягчает удар судьбы, первично компенсируя утрату. Представь себе чушь, что тебя за день до травмы останавливает на улице опереточный бес и показывает каким ты неотвратимо будешь завтра. Просто: каким ты будешь, без комментариев, разъяснений и перспектив. Понял, для чего нужна медицинская вата? Один на один с такими видениями оставаться нельзя! Какой бы раскакой ты не был или не слыл бы супер героем. Грузило, которое тебе привесят на ноги, это уже не из разряда спортивных тренировок, это нечто кажущееся билетом в черный омут. В сумраке враз погашенного света твоей личности и до греха смертного, суицидального отречения от верынадеждылюбви одним махом, как никогда не далеко. Тебя подбирают невменяемого, и единственное как ты можешь функционировать в этом стрессе это верить и не мешать. Ты сущее дитя, рожденное в иную шкалу координат. Познание, осознание, анализ- все продуктивное отбито шоком заклинивших чувств. Ты раб ситуации и ты можешь только верить в представленное тебе другими . А уж то как там перетасовывают объекты твоих верований, извини не тебе судить в данной ситуации полностью не подконтрольной тебе. Ты безусловно выживешь физиологически на той вере. И жить биологически почти безбедно, но абсолютно зависимо тоже будешь иметь возможность. Тебе слепят добротный скафандр паралитика и успокоят, дескать есть огромные структуры способные бесконечно лелеять хрупкую скорлупу этого саркофага. Технология веками накатана и в бюджете страны графа предусмотрена. Ты получишь в руки свою замызганную синицу, и останешься с ней один на один проедать дармовой корм. А вот выживать ли далее воскрешая отбитое шоком, выпутываясь из клинической марли, ища в пустынном небе журавлей твоей недавней свободы? Практически это уже вопрос чести и соответствия законам природы учитывая сколько на тебя извели, образно говоря, перевязочного материала.

 Лишь в полу сформулированных тенетах фундаментальной науки, фундаментальной до стирания граней между физикой и лирикой, физикой и метафизикой, проклюнулся намек на научную теорию решения твоей проблемы. Обобщив свой научный опыт, дедушка Эйнштейн изрек в том смысле, что чем дольше он изучает физику, тем глубже погружается в метафизику. Так сказать очертил истинно научную стезю уводящую к мерцанию и перманентной дематериализации квантов. И сегодня ожила эта тропинка небывалым движением. То тут то там, все больше ученых причащаются к этой концепции, отрекаясь от разработки научных открытий путем исследования одной плоскости, и изыскания доводов их теорий добытых в линейно- интеллектуальных путешествиях, без учета их соответствия метафизическим закономерностям гармонии. Гармонию окрестили синергетикой для корпоративного ментального осмысления этой исключительно чувственной категории. И закипела работа приносящая результаты доказуемые опытным путем,   утверждающая очень не новую парадигму о единой субстанции бытия.

 Однажды по не случайной рассеянности наберешь ты в интернетном поисковике начало своего диагноза в надежде обнаружить братьев по антропологии увязших в паутине. И выведет тебя странная абракадабра «спин» на целый пласт романтично мечтательных физиков на полном серьезе развивающих теорию супер струн, включающую в себя допустимость и обязательность существования неведомого связующего поля за которым за одним имеется право возбуждать  ваккум и действительно рождать материю сколько угодно тонкой организации. Поле первопричины от которого потом бесконечными производными тянуться все явления, силы и взаимодействия тщательно изучаемые учеными до них. Именуют они его антисимметричным тендерным полем третьего ранга. Назови его первым слоем самых утонченных чувств витающих на стыке проявленного и не проявленного из бесконечности , назови его последней своей оболочкой с пульсирующими в полу волновом состоянии квантами которой ты щекотишь джина бесконечности, если тебе так будет приемлемее осмыслить. Очертания его уже нащупаны учеными, вопрос лишь пробуждения энергии потребной на запуск полномерной картинки мира в нашем сознании, в наших теряющих веру душах, в наших спящих на 94% мозгах . Предвкушают близкое создание ускорителей нового поколения на которых снимут параметры физики и геометрии уже почувствованного поля. Уверяют что по природе  человек создан для бытия не в наличествующем ныне четырехмерном пространственно-временном мире а в десятимерном. Тебя чувственно и предметно заденет такое революционное резюме, сразу вспыхнут тобой пережитые естественные озарения срывающие пелену с каких то из шести не проявленных в повседневности измерений. Спин- спинальник… такая связка, такая не случайная параллель вынудит тебя основательно споткнуться на конкретном байте информации подвешенном в необъятном море гигабайт представленных в паутине и принять изложенную теорию к осмыслению .

 Единица спин по сути есть параметром внутреннего вращения элементарной частицы. В этом внутреннем вращении рождается святая святых, начало начал, рождается жизнь, рождается  энергия и время на ее реализацию. Спин орбитальное взаимодействие обуславливает тонкую структуру уровней энергии системы, то есть первичную энергию жизни. Интересный диагноз соткется у тебя, обостренно субъективного, из этой информации. Интересный смысл обнаружится в описывающем тебя слове «спинальник». Надежда с кем-то разделенная новым светом засияет у тебя в душе. Сказки про доброго дедушку Эйнштейна, секретно провернувшего сеанс квантовой телепортации огромного материального объекта почувствуются правдой. Вдумайся, разобрать и снова собрать по квантику в первозданную систему с возможность коррекции в фазе хаотичного пребывания роя составляющих, инертных и готовых отстроить любую мощную идею . Не твои ли это грезы о прежней функциональности тела на заре двадцатого века являлись в оборонных лабораториях?  Твои грезы все давно уже сбылись усилиями гениев от одухотворенной науки. Ты заложник их страха вручать действующие модели коренного преобразования мира детям малым и неразумным огромную социальную власть в своих руках насилием удерживающим.

И уважаемые современные ученые подтвердят твою совсем не эксклюзивную теорию  создания напряженного поля любви во внешних поддающихся осознанию проявлениях как зеркала по закону природной симметрии опосредованно отражающего что в неосознаваемой глубине тоже возникает такое же поле, все связующее в изначальный истинный порядок делающий тебя ЦЕЛЫМ, воссоздающий тебя в во всех смыслах гармоничном состоянии. Критерием, что твой спинной мозг не латентно спит а восстанавливается, копя в своих недрах спин вращение и соответственно  поляризует его может служить только аура сознательно творимой тобой всеми доступными средствами любви. Это единственный компресс, который может проникающей волновой вибрацией жизнетворных квантовых фантомов возбудить пригасшую спин функцию совокупности частиц твоего спинного мозга и поляризовать ее. И это посерьезнее чем подсознательная надежда разработчиков курортотерапии на то, что компресс из продуктов царства минералов возбудит спин вращение твоего мозга. Возбудит, несомненно, но лишь в меру слабого соответствия тонких планов биологической ткани и минералов. И это истинее любых, по калибру чуждых, модификаций электротока коими безуспешно бомбят и запутывают несчастные проводники божественного вот уже столетие подряд. Производные электричества не являются продуктом абсолютного созидания. Грубая энергия порожденная взаимодействием уже проявленной материи или расщеплением ее, или разрушением ее. Перед тобой стоит задача первичного созидания и в этом случае не обойтись эксплуатацией существующей материальной действительности. Тебе нужно самому научиться добывать огонь жизни. Не научиться даже, ведь ты мыслишь, произносишь звуки, порождаешь чувства- все это материя извлекаемая эксклюзивно тобою из небытия вакуума ежесекундно, нужно научиться концентрировать и систематизировать это твое умение созидать. Необходимо сделать победы действительности над реальностью  правилом твоей деятельности. И не ужасайся, никакая это не смелость чрезмерная. Реальность всегда либо пустынна, либо завершено окаменевшая, она всегда в сетях узкого диапазона постоянных, закольцованных частот практического покоя поддерживающего форму. Реальность рабски зависима от узкого коридора оранжереи, в которой только и способна существовать. Действительность твоих помыслов всегда имеет право ее пополнять или видоизменять только лишь потому что она свободна в полете своих намерений. В детстве ты же не считал себя героем, когда вошел в песочницу и из реальной глади песка воздвиг первый в своей жизни город по проекту своей не стесненной фантазии . Почему же ты сейчас склонен зачислить себе поражение до взаимодействия с реальностью, на веру приняв ее несокрушимость. Ну подрос ты немного, ну не пасочки тебе сегодня необходимо лепить, и что с того? Против течения истинного принципа приоритета свободы над косностью зачем же пытаться барахтаться? 

 Принципы не рушить необходимо не только для того чтобы подлечить спинной мозг. Головной мозг как функция создан лишь для того, чтобы развиваться именно в этом принципиальном умении концентрации тонкой энергии и праведном ее впрыскивании в окружающую реальность. Практически это его мега функция, единственная достойная гимнастика.  Умение развивать ее, и использовать первые достигнутые уровни,  очень пригодится, когда ты вздумаешь покинуть ослиный круг сегодняшней цивилизации, зацикленной на перекомпоновку и перетасовку внутри замкнутой системы кем-то давно и обильно придуманной в порыве чувственной силы материи. Когда возжелаешь бытия исключающего бесконечное насильственное и суетное перетягивание одного и того же вечно куцего,  одеяльца с не твоего плеча. Когда посмеешь вознамериться работать над устройством мира в котором не осыпаются как  в ураган с древа жизни цветы и завязи убитых и раненных, по которому не бродят  не продуктивно существуя колонны рабов, узников, наемных рабочих . Когда жажда целесообразности подвигнет тебя действовать во имя установления торжества этой самой целе-со-образности и гармонии соответствия целей и образов к целям продвигающим.  

 Можно конечно и подождать пока откроется дерзнувшим ученым физика и геометрия объявленного поля и механизм его излучения. Тогда спинальная проблема в ряду очень многих прочих научно разрешиться автоматически, как автоматически разрешилась проблема уничтожения человечества при освоении ядерной энергии. Но стоит ли откладывать на не очерченное потом, и перекладывать на чьи то души сладчайшее счастье по расчистке в себе собственного, богом данного излучателя. Этот путь сулит необъятные каждый день являющиеся богатства. Результат явиться не как итог за горизонт уходящего изнурения. Результат будет восхищать тебя все время следования. Так все время восхищает древо, если вдруг покусишься его вырастить, являя то лист кружевной, то ветвь изразцового рисунка, то цвет трепетный, то плод нектарный, то тайные иероглифы коры, то гибкость с ветрами тешащуюся, то мощь статную с облаками собеседующую.  

 Ты занят с учеными одним делом. У них поиск и интуитивное предвкушение и у тебя стройплощадка со стройматериалами которые не пощупаешь и не учтешь, какие и сколько будут востребованы, и в обозримых ли весях-измерениях они имеются. Гуманнейшая цель у вас единая, уж у этой то энергии  двойственного волшебно созидающего или тотально разрушающего эффекта в принципе быть не может, есть свой неписаный ценз, при котором в миг перестает существовать эта однополюсная энергия при попытке замаскировано неправедного употребления. Она величайший детектор чистоты душевной и помыслов. Стройте, стройте, этот осознанный критерий гармонии и действительной силы, благодать вам в награду!   

 Не беда что на сей момент следов разработанных действенных попыток воссоздательно влиять на ЭТО твое чернодырие извне, пусть даже неудачных, просто в принципе нет. Homo sapiens в силу своей примитивно развитой разумности расчленения уже не покушается на это табу, возникшее и крепнущее пропорционально разумности!  В твоем случае и в данном текущем времени  право и возможность радикально снять табу есть лишь у тебя, при условии что ты осознаешь, прочувствуешь и поверишь в это . При условии твоего согласия поискать путь решения твоей проблемы не в сфере  материальных кем-то предпринятых манипуляций, а в сфере образованных тобой тонко энергетических воздействий, причем направленных не на периферию а в эпицентр проблемы, которая по сути есть повод и причина  твоего роста.

  Более того, в силу глобализирования мышления все актуальнее мелькает понимание что твой нейтрализованный спинной мозг это обратная сторона сегодняшней цивилизации. Дань первому шагу Евы к древу познания. От Чувств не реально прийти к финальной или промежуточной утрате крыльев. От чувств не реально дождаться «побочного эффекта». От эмоций из-за подмены понятий именуемых чувствами, размышлений не пропущенных через чистилище души, инстинктов не личащих человеку как концепции- от какого угодно душителя чувств, от попыток имплантировать истину в ментализированный иерархичный мир за окном- но не от чувств в чистом виде! Чувства по определению созидают истинно и движут всеохватно, всепроникающе тактично озаряя, ничего при движении не попирая,  не пребывая под вечной угрозой возврата энергии разрухи.

  Располагая некоторой статистикой, ты осознаешь, что даже метод коим зарабатывают люди эту проблему, весьма неординарен по накалу и вытекает из тонко энергетического антагонизма чувственных и античувственных предпосылок. Как правило, этому предшествуют некий набор революционных деяний, всегда личных даже если ты ломаешься в эпицентре мировой войны или в контексте глобальной техногенной катастрофы. В мире есть тенденция укрупнения источников влияния на твою судьбу, и ты в числе прочих миллиардов причащаешься к этому рабству, когда хоть в малой йоте делегируешь кому-либо права на более мудрое управление тобой, твоими богом пожалованными чувствами. И ты в числе прочих миллиардов движешься по конвейеру с заданной  самозванцами конечной остановкой. И ты в числе остальных не избежишь выполнения чьих-то анонимных богопротивных приказов или ритуалов переданных по цепочке раболепных погонщиков. А когда совершишь преступление или проступок против естества, то даже не будешь толком знать во  имя чьей грешной амбиции ты ампутировал или заелозил часть неба определенную тебе в наследство.Инфраструктура.Система. Надстройка! Крайних среди одинаковых нет. 

  Только в результате первичной внутренней революции, внешним апофеозом которой могут стать какие угодно обстоятельства, у индивида хряскает хребет или врывается нейро инфекция. И стоп, и тормозни дружок, надолго, почти беспросветно тормозни. Это может быть индивидуальной революцией прорывов к позитивным достижениям когда ты настаиваешь на чувстве, то бишь на своей целостности, может поспешным броском к вершинам негативной иерархии когда ты от чувства поспешно отрекаешься балуя ярко проявленным суицидом души. Предупредительная ментальная гильотина отсекает все за пределами круга центром которого является уравновешенное существование сообщества на устоях все более сползающих в античувственный рационализм.  

   Заметь, все люди являются в мир божий в центр этого круга, изначально попадая в засаду где-то кем-то очерченных границ, центр сей на самом деле является вратами нирваны. В принципе работает модель муравейника с таинственной подземной лабораторией рождающей жизнь, и надземной плоскостью чреватой утратой оной. Часть людей, побродив по квадратуре круга снова уходит душами своими от куда пришла, в живородящую лабораторию. Часть увлекшись облагораживанием территории или ее растращиванием не успевает к смерти вернуться к истокам, плавно но надежно кремируя себя пространством . Есть еще множество разных частей условно объединенных в поведенческие группы. Но где-то среди них есть и часть, включающая в себя помимо прочих и кандидатов в спинальники , которая в своих внутренних первопроходческих таранах раздвигают границы круга. Это всегда бунтарски резкое, глубинно личностное психодвижение от центра сбалансированности общей критической массы окружающего сообщества людей. Совсем не важно твои это устремления или шлейф чувственной информации доставшийся тебе от предков в момент твоего зачатия, в становой период потребления материнского молока . Помни что ты от части пластинка с записями не спетых до конца песен пращуров твоего рода, знаменосец приговоренный нести по своей жизни знамя сотканное из чаяний прошлых поколений. Нести до тех пор пока не затеешь сделать ревизию и переизлучить давно отбушевавшие чувства и события их проявившие.

Однажды ты взрываешься неподконтрольной даже тебе готовностью к центробежному движению от центра круга. Готовностью не настолько резкой чтобы сорваться в пропасть смерти физической или духовной. Но достаточно взрывной, чтобы на инерции взрыва часть твоих энергетических оболочек сдуло в неосязаемые дали и остался ты в прочном пограничном состоянии внешней статичной фиксации физической нежити с тлеющей искрой божьей в груди. Нормально , что ты  не согласен с обрушенным на тебя в секунду качественно новым состоянием. Тебе в суете и неосознанности представляется, что тебя без видимых причин разбил паралич или свершилась спинальная травма. Во всяком случае, внешние причины приведшие к травме выглядят  неадекватными учитывая ужасные последствия. Люди каждодневно переживают миллиарды подобных ситуаций  где утрачивается контроль над действительностью. Некоторые индивиды вообще превращают свое существование в перманентный поиск приключений на свою задницу. И что? Мир населяют миллиарды спинальников? Отнюдь. Люди получают микро остановки в своем движении. Этакую локальную не дееспособность, в виде стрессов, легких травм или болезней или проявления проблем отвлекающих от столбового пути уходящего за горизонт. Аховую, тотальную потерю личной продуктивности простой ситуативной нелепостью не сварганить. Она возникает как эхо чрезмерно резвого с точки зрения природы выбора человеком судьбы или бессильно запущенному не противлению чужому не праведному выбору твоего пути. А дело все и есть в этих невидимых причинах. В твоем реализованном или заготовленном к реализации потенциале заряженном на сотворение кардинальных реформ в тонко энергетическом запущенном годами каркасе, не важно в каком направлении, в небо или в грязь ты азартно на недопустимую величину ввинчивался или неизбежно ввинтился бы не останови тебя травма последним прижизненным взрывом любви.

  Спинальная патология это мудрый акт дарующий шанс постижения а вовсе не горе горькое. Постарайся поискать и послушать себя, а не тех у кого такое застывшее раз и на всегда мнение. Это всего лишь  мутация, в миг на долго распыляющая твое эго, ввергающая за секунды в жесткую продолжительную аскезу дух, тело, разум. Настолько погранично строгую и неизбывную, что во снах своих вздрогнули бы многие землю ногами топчущие в поисках аскез и экстрима при эфирном погружении их в это состояние. Предпоследняя остановка перед маршрутной табличкой «смерть». Зависание на границе между материальной и нематериальной сферой обитания человеков с уникальным правом безнаказно обозревать и ту и другую. Как это не смело, с правом на подконтрольное, волевое скрещивание земного и небесного, ввиду расколотого травмой яйца личного эгоцентризма, ввиду раскрытого для непознаваемой локации цветка души вырвавшейся из бутона личности . Прими это как аксиому. Потому что ты не докажешь обратного даже взглянув на маленькое чудо существования твоей плоти в автономном от тебя «нечувствовании» и не подконтрольности , вне всяческих мрачных, медико-биологических канонов. Ты не ощущаешь тела своим сознанием, не имеешь возможности гигиенически полноценно упражнять его, механизма извлекать его из эпицентра городской патогенной зоны, но оно живет уже много лет и не видать пока развития лавины напророченных врачами жутких патологий. Спроси, какая сила возбуждает белок к нормальной функции, что ее производит. Спроси и не ответь поспешно. Потому, что ответ на этот вопрос невероятно сложен, и состоит из пудов самых передовых научных трудов, самых древних религиозных и эзотерических доктрин. И одновременно ответ этот невероятно прост и постижим. Дело в том, что в комплекте со спинальной травмой идет зажжение лампадки любви в душе, обнаженной идеи твоей личности. Она возгорается на поверхности земли, собственно говоря, для того чтобы ассимилироваться в прощальном сиянии и перейти в иное состояние, в иное измерение. И фиксируется в этом пограничном накале горения на годы в земном исчислении, на все время твоего пребывания в параличном невесомом состоянии тела. Пожалуй, это идеологический стержень твоего жития в коляске; лампадка, на которую ты так неосторожно дунул доведя себя, или позволив довести себя до травмы,  ее хрупкий свет ненормального прощального накала. Его сияние и питает нормальный обмен веществ в лишенных тренинга тканях пластом лежащего или перевозимого в коляске организма. Его сияние может просветлить твою душу если ты дашь себе труд впустить в нее голубое свечение доставшееся тебе как компенсация за физическую недееспособность. Лампадка возгорается либо сразу, и тогда пролежни, почки и т.д. не отравляют тебе жизнь, что обычно происходит с детьми всегда невинными в своей травме. Либо постепенно наращивает накал высвобождаясь используя твою изоляцию от земных разрушивших тебя привязок, высветляя все темное и гибнущее в организме выхваченном из разрушительного до чреватости смертью духовной и физической движения. Но возгорается она непременно, ощупай себя, в зеркало загляни, там есть тому прямое подтверждение. Там улыбнется тебе твое отображение.

  По большому счету составляющие твоей патологии мечта многих духовно практикующих людей, которые волей понуждают себя к разнообразным исходам из привычных, вяло разрушающих сред обитания, которые тонны пота проливают, тратят бездну времени и ресурсов но совсем не всегда приходят к волевому отключению рецепторов тактильной чувствительности, к снятию антагонизма между разумом и телом, к высвобождению сознания из под кучи палых листьев, которые неизбежно наворачиваются от социально-бытовой жизнедеятельности. К банальным, непременным для тебя аскезам в питании и заурядном инстинктивном сексе надсадно прорываются, на эго свое выдумывая но не вычувствуя все новые и новые путы. От всех совокупно желаний и соблазнов на всякий случай бегут, не имея эталона подразделения их на позитив и негатив, не обладая ориентацией как и где отзываются деяния предпринятые на твердой почве, забыв писанные давненько сцены о странствиях гуманных одного просвещенного по клоакам с факелом огромного желания раздачи технологии чудес в сердце. Все что для тебя духовная данность, для многих ищущих прогресса людей является объектом желанного достижения, непременным инструментом в системе развития личности. И это объективная реальность, а не императивные выводы. 

  Посиди пока. Осмотрись, покайся или попытайся аргументировать свою концепцию за которую ты пострадал или был вознагражден внешним покоем, сам выбирай как относиться к нынешнему положению вещей. Выдумай безболезненную форму своей ре интеграции, прижизненной реинкарнации по сути. Ведь боль и утрата чего- либо это всегда концентрация лжи, деструкции или явного несоответствия  неизвестно с каким знаком. Но еще и непременные симптомы роста или движения. Ложь всегда конечна. И при ее кончине возникает развилка путей. Один ведет в следующую фазу лжи, другой предлагается как аварийный выход из подземелья. Как и для чего тебе выбираться в светлое наземное и надземное общество? Такому несуразному, замученному, без горящей в груди идеи ,в странной спецовке выданной тебе по разнарядке. Тебе такому нет роли в этом фееричном шествии. Ты же снова просто проплыл по инерции в очередном коридоре времени и теперь стоишь у очередного спасительного выхода и с болью понимаешь что он тебе не нужен, ты по прежнему бревно волочимое в низовье темной реки.  С не меньшей болью понимаешь что и то куда тебя увлекает тебе тоже не нужно, чтоб не сказать противно . Переоблачись перетрусив весь свой несметный гардероб (ты ничегошеньки там не найдешь наряднее хламиды любовника, но ты копай-копай раскладки пестрой ткани и фасонов, это шанс развить чувство прекрасного, копай пока ты на плаву и дышишь воздухом состоящим из трансляции высоких, горних подсказок. Почти не реально что вдруг умудришься ошибиться и не попадешь пальцем в бескрайнее небо). Одень в тиши течения самый истинный из доступных костюмов своего мирского образа. Он несомненно есть в твоих недрах, ты для его отыскивания оставлен в ипостаси плотского человека. И время тебе на этот поиск отведено, а вовсе не на дрейф в никуда. Ты почти обречен отыскать и воплотить именно этот образ. Потому как, сколько не верти, ты прижизненно попал в чистилище, в реку свободно текущего времени, и почти полной остановки материального верчения вокруг тебя. Подтверждение тому в отраженном виде подтверждено в методе выделений из организма. По статусу своего существования ты обязан быть внимательным к энергиям снующим вокруг и внутри тебя. И в этом кружении очень скоро и неизбывно ты обнаружишь огромную планету под названием Солнце, что в свободной транскрипции означает- ЛЮБОВЬ. И к светилу этому ведут лучи всех без исключения энергий пригодных для употребления в смысле отстройки новой твоей жизни.  

 Иначе не внимание твоё, и как следствие, без-образ-ие твоё же, будет изводить тебя бессилием, и круговой болью периодических проплываний мимо чего-то несомненно главного и смыслового в твоей жизни и судьбе. И будешь ты до своего конца носить  несносные платья, придуманные для тебя другими людьми и блуждать соответственно одежке в неуютных пещерах по плывунам, отказывая себе, и не чувствуя в себе сил и созвучий для проникновении на карнавал бесконечно происходящий в пространстве сотканном из лучей солнца . Одежды эти будут обязательно несносными в силу того, что кроить их будут исходя из твоего теперешнего видимого состояния, в угоду предрасположенности людей вешать ярлыки и облачать на свой лад до выяснения объема твоего живого потенциала. Люди  в большинстве своем очень чем-то заняты почти всегда. Им недосуг осмысливать всего тебя, твою почти бескрайность . В принципе их предназначение осмыслить толком самое себя. Поэтому твои просьбы достаточно бестактны. К ним вообще то не следует обращаться с такими громоздкими просьбами « обмерьте действительность моей души и принарядите исходя из лучшего, что в ней заложено но пока слегка закопано». Из вежливости, вняв твоим мольбам, они быстренько возьмут то что реально окажется у них под рукой, обмеряют профессионально и сошьют мастеровито. Помогут, в общем, совсем тебе на куски не распасться. Такая вот социальная любовь, что с неё взять?   А твой нынешний реальный социальный статус вдохновляет разве что на облачение в шедевральную, уютную, больничную пижаму, плюшевую такую, блеклую, помнишь? Ее вид уже отрезвлял тебя однажды. Уж незнамо почему, обычная примерка побудила тебя забиться почти неистово в сетях той не одежды совсем, а торбы плохо подогнанной, но всего тебя обволакивающей. Может потому, что при травме ты не превратился  снова в обезьяну, и громоздкие просьбы должен не исторгать, адресуя их кому-то более совершенному, а обращать к себе, человеку? Ты хочешь спросить, для чего я говорю тебе все эти страсти. Не стоит, не спрашивай. Просто почувствуй, что отражают эти мои слова. Я необъятно хочу твоего пробуждения. И не важно кто я. Важно что я. Не совру, если шепну- я твое чувство. Не смотри, что говорю иногда о себе в третьем лице. Присутствовать в отсутствии и наоборот, лиц и ипостасей иметь несчетное количество- все это нормально для меня. Пусть это не сбивает тебя с толку. Меня не всегда самые растолковые находят, чуточку объемнее связь со мной. Но это ладно, сейчас, как и всегда  я бесконечно заинтересовано к восстанию в тебе веры с надеждой, ведущих прямиком ко мне. Попробуй мне соврать, дескать у нас с тобой не общие интересы. Чувствуешь как это трудно и не нужно? То-то же. Так я продолжу, с твоего позволения…

 …Ты двинулся так, что задвинулся в детство постельно- колясочного обитания. Даже поза твоего воссидания чуть-чуть отличается от природного положения эмбриона, очень обязывающая к зачинанию процесса формирования поза. Пока ты в лоне  участия и любви людей яростно отстаивающих тебя как биологическую единицу, посозерцай поучительный шлейф своего кометного перелета в колыбель коляски.Когда ты его расшифруешь многое станет на место.

  Потом поспрашивай себя. Вопросы…вопросы- незаполненные пустоты растущего сознания. Чем больше ты их сочинишь, чем всеохватнее и бесстрашнее они будут тем больший плацдарм для своего бытия в бескрайней пустоте за собой застолбишь. Остался для чего? Сделал что не так, по форме ли, по сути? Ведь ты еще не смирился с новым состоянием, выработай на этом возмущении живую воду катарсиса. Ты же знаешь что нужно вырастать из коляски. Телом и душой. Буквально и образно  вырастать, вырастать, вырастать!

 И у тебя все для этого есть. Душа на месте, в уникальном распахнутом состоянии поиска и готовности к восприятию. Тело тоже при тебе. Прежних очертаний со своей загадочной скрытой от тебя жизнью. Хочешь с ним воссоединиться- верни время когда было оно в твоем распоряжении. Тело во снах и грезах твоих еще служит тебе? Лови эту связь с собой в не давнем прошлом. Сны и грезы, они касательно живут в  особых отделах головного мозга, там же соприкасаются с ним высокие чувства . Поэтому проблески там возникающие необходимо настойчиво расселить в отделах где рационально живет явь. Это трудно. Много ментальных упражнений может пойти на это переселение эфира в плотные земные мысли. Душа твоя помнит те благословенные времена твоей физической прыткости, это она пульсирует в снах возвращающих тебя на крепкую опору. Это она моделирует в сновидениях не пережитые события в которых ты топаешь на своих двоих. Она, родимая, зовет тебя стать целым.  А мозг живет реальностью и сочинением будущего исходя из данности происходящей сейчас. Он так устроен, и чудесно функционирует в ситуации комфортного существования. А что делать в кризисе? Когда ленту жизни невозможно гладко ткать из-за сегодня не сопоставимых, или вчера обрубленных нитей. Мозг необходимо выключить из этого пагубного режима узкого кругозора. Обмануть, наводнить правдой свершившейся вчера, а не той лишь что существует сегодня. Заставить его искать материал ему положенного строительства в диапазоне шире повседневного, а не ждать и сокрушаться нищетой повседневности. Сделать на время эту правду из запасников базой для формирования будущего, а не ту что знобит тебя последнее время. Информация мозгом копиться добросовестно. В нем живешь и ты младенец, и резвящийся юнец, и сегодняшняя рухлядь, весь ты описан и запечатлен, не сомневайся в этом. Используются пласты информации  сознанием избалованным потребительством узко выборочно, в некотором режиме локального склероза. Фокус в том, что твой кризис нарастает от того, что мозг продолжает работать в режиме пригодном лишь для комфортабельного, обывательски диалектичного течения жизни. Эдакого неспешного ткачества, из подручных, в изобилии поставляемых материалов. В нем невозможно быстро расширить внутренний кругозор восприятия и творчества со всей существующей палитрой. Но в мозге можно оперативно выключить часы и подставлять под проектирование будущего как исходную и данную любую точку тобой прожитого времени , а не только что со сканированную текущую картинку объективной печально-кризисной реальности. Это не  схождение с ума, это восхождение к нему, к истинным его возможностям. Нужно лишь лишить рацио внутренней, жесткой временной привязки и вернуть его к продуктивной и спасительной целостности использования всей информационной базы позитива собранного тобой в жизни. Которой, кстати, всегда более чем достаточно для рубцевания любых ран души и тела, и которая почти всегда не задействуется, в силу рефлекса искать лекарства на стороне, искать пищу на стороне, искать поводы к удовольствию и удовлетворению  вне границ собственного мира. Осечка в том, что срочно необходимый спинной мозг на стороне не сыскать. Их вообще нет в заводских упаковках, в ящиках аккуратно составленных в штабеля. А такой модели как у тебя и подавно. Только досада все горше от тщетного поиска не там и не того и обманутых ожиданий.

 На  задействовании внутреннего, необъятного резерва можно запросто настоять чувствами, что природно но почти неподвластно нынешнему «человеку разумному» с перекошено развитым мозгом потребителя . На этом запросто можно настоять техническими прибамбасами огорошивающими мозг зомбирующим двадцать пятым кадром картинок твоей давешней резвости, коими изобилует семейный альбом. Эта, нынче доступная в быту технология, может помочь чувствам пробить панцирь зацикленного на кризисе мышления. Пробить в интимной обстановке без привлечения инородных для тебя специалистов психоанализа, со всей непредсказуемостью такого внешнего влияния. Пробить не весьма продвинутым экспериментом по трансформации времени отведенного природой тебе. Манипуляции с ним, если точнее формулировать. Это не греховно использовать, учитывая, что расходный материал для твоего врачевания он нигде не заимствуется. Ты берешь свое прошлое счастье, и строишь из него пусть временный мосток в свое будущее над сегодняшним провалом в твоей судьбе. Строишь свой шанс не прервать связь времен твоей ленты жизни. Ты просто смещаешь время использования частей себя, прожитых, прочувствованных и произведенных тобою частей. При этом ты остаешься бесконечным и самодостаточным созданием божьим омывающим себя живительным потоком вешних вод своих душистых весен. Существом, смывающим струпья ужаса и страха перед будущим из руководящей мозговой подкорки, из таинственного подсознания несущего тебя по инерции на гибельные рифы, своей собственной гармонией, запечатленной на подставленных кадрах. На кадрах, которые, по научным наблюдениям, напрямую воспринимаются подсознанием, без пришивания им в сознании ярлыка утраченного рая. Эти кадры очень важно лишить подобных сопроводительных оценок и впитать их со всей заключенной в них целебной мощью. Испить как стакан родниковой воды избежавшей очистных подмешиваний. К стати, о стакане воды. Аспект переноса во времени информации твоего первичного девственного замысла имеет еще одно воплощение из великого разнообразия таких воплощений, приходящих когда ты совершишь выбор творчества по данному поводу . Оно настолько просто и эффективно , что тебе погребенному под панцирем техногенных представлений о мироздании потребуется немалое усилие чтобы причаститься в вере своей к его несомненной действенности. Итак : следует собрать в глиняный или не глиняный кувшин воду дождя который порождает радугу, или любую другую вешнюю воду заряженную божьей статикой, наливать ее в стакан чистого стекла, ставить на свое детское фото, и пить во время фаз луны прилегающей к полноте, пить веря надеясь и любя, пить не оскверняя бога своим попранием ни единого из принципов извечного триединства. Во всяком случае тобою еще не испробована эта простота, и этот лекарь всевышний тебя еще не исцелял. Ты просто еще не был на приеме у этого светила, не выбирал своего присутствия на высочайшем приеме. Посему глупо отвергать то, что не почувствовано в твоей новой печальной истории не про тебя, изведано но забыто почти напрочь от химической и ментальной интоксикации. Столь же глупо продолжать искать себе сложных лекарских экзекуций. Уже без числа сотворенных над тобой актов насилия, и подаривших тебе изнасилованному замечательно статичный, по общему мнению, паралич. Мир весь состоит из бесчисленных дверей твоего выбора. Попробуй еще раз и сам выбрать из них свою заветную имея уже некоторый опыт. Попробуй прервать блуждание в не тобою выбранном коридоре. Ведь все, даже те кто катит твою каталку по нему в один голос говорят, что он никуда не ведет и кончится тупиком.    

 Поработай, у тебя же масса свободного времени. Выхода не может не быть. Никто не создан как тупик. В этом просто нет смысла, а значит и души тоже нет. Без смысла и души пустота остается пустотой, и в ней ни при каких других условиях не способен  проявиться твой силуэт и все что он источает.

 Не спеши вернуться в социальную иерархию. Тем более, что пока ты не ваял свой лучезарный образ и не образовывал себя ты очень рискуешь попасть на нижайшие ступеньки и попрошайничать там, и быть объектом чьей-то снисходительности, которая всегда чередуется с гонениями, и по сути медленно уничтожает тебя как часть свободы. Надо помнить, что есть парень по фамилии Рузвельт, и есть отрепыш на паперти. И уровень твоего нового образа, с которым ты реинкарнируешься в общество, имеет право быть в любой точке этой шкалы. И пути менять ступени после выбора практически нет. Небо устанет постоянно возвращать тебя в точку выбора судьбы и рвать твои неудачные черновики записок самоубийцы. Речь идет не о компьютерной игре, о реальной жизни моментально опутывающей ей подвластными нейронами продвижение по любой из выбранных стезей петляющей среди человеков. 

   Генеалогию и детство сквозь игольное ушко чувств  разумных протяни. Поживи с собой. Это же такая роскошь редкостная в условиях кипящего суматохой социума. Что дает и что отнимает твоя статичная зафиксированность в пространстве подопытывайся. Про то, что отнимает схематизировать не стоит, у каждого этот перечень личный и длиннющий как описание привычной и познанной жизни. А вот про то, что дает- начинай выискивать душой и разумом дабы в темном углу сожалений об утраченных иллюзиях и надеждах не забуксовать. Дневник заведи, в конце концов, дай ему название наивное «дневник моей нужности» мысли и чувства посредством его поизвлекай из небытия твоего подсознания, в виде законченных блоков или в виде бутонов неподдающихся осознанию с наскока, полови в его сети по жизни рассыпанные искорки твоей отдачи, твоей ценности, твоих приобретений не выпрошенных но адекватно оплаченных, поразмышляй. Чрезвычайно нужен тебе тот дневник, как древо твоей земной жизни необходим.  Еще ждут тебя горы мягко говоря разно тематической литературы, вереница встреч с людьми рассматриваемыми  сквозь призму поиска твоей роли в театре с завораживающим названием Глобус. Смысла в накопительстве информации решительно никакого нет. Ибо верно подмечено что познание бесконечно. Познавай, пусть даже бесконечно но не забывай, что когда увидишь ребенка с ликом запросто созидающего в песочнице, когда увидишь богиню томящуюся в клетке своего спутника, профессии, ярлыков привешенных людьми и не впрыгнешь в песочницу, не начинешь освободительный разбег ощущая крылья за спиной. Сошлешься серьезно на свою занятость постижением.  Вспомни, что  познаешь ты что-то не то и не для того. Познания помогут тебе выжить, и в конце концов приведут к тому что поможет тебе жить. И тут они замрут, и устраняться- не их парафия. Змея заглотнет свой хвост.  И кивнет прощально с укором на перечень пустяков, долгое вычеркивание путем обладания которых из своей жизни ты  глуповато посвятишь ей. И круг вокруг тебя сомкнется. И для жизни понадобится тебе спасительный взрыв чувств катапультирующий из круга змеи поймавшей свой хвост. Из спасительного на определенном этапе круга познания. Но только на определенном этапе…

  Ты найдешь компромисс потребления информации, и будешь выискивать и копить ее неустанно и с интересом огромным. Потому что та информация, которую ты изберешь для фильтрации, сопряжена будет с россыпями простого и фундаментального чувства Любви. Ты безошибочно интуитивно будешь распознавать отметины запечатленных знаний продиктованные все равно кому и когда этим чувством. С первого касания о впервые видимые линии или буквы будешь чуять искру. И обретать, обретать, обретать, пока не прямой, лишь отраженный в буквах и мазках свет истины…     

  Как это произошло с тобой? Много раз ты описывал медикам начало своего заболевания. Рассказывал им про боль, температуру тела, описывал подробно очередность возникновения симптомов, толок в ступе воду всей этой белиберды следствий. Словно будучи не в себе бесконечно соучаствовал в составлении каталога подобранных осколков от разорвавшейся бомбы. Писал историю болезни.

   И вот ты берешь ручку, лист бумаги и трактуешь в полу медитативном состоянии чувство и настроение момента твоего разрыва и погружения в новое состояние, пытаешься ставить себе причинный диагноз:

 «««« Буйствовал сыновний календарной середине весны пожар. Когда как, но в том году выпрастывала весна ежевечерне по великанному сгустку на город. Лоно извергшее скоро исчезало, а безнадзорное дитя взрывалось оплескивая стекла глыбоподобных типовых урбаэтажек колером своего тела подлежащего очень динамичному растранжириванию на радость зрителям. Затесями на память о присутствии рдели бесконечные окна а остальное так лихо транжирилось, что хватало на вихревое порозовение без числа кубометров воздуха окрест, на стойкое и иллюзорно бесконечное порозовение. Затем начинал с четырнадцатого этажа свою линьку колер, подтапливала улицу где-то уже пролитая темень отбирая цифры у счета начатого на небе свое поэтажное восхождение. Еще чуть и заполонила она улицу; еще немного и пролилось брезжа млеко на небо; еще миг – и возник баюнный голос Матери нашей…»»»»»»

Чудно выписаны декорации, и ты приступаешь к припоминанию в них роли для себя. Давай, дружок, давай- мечта многих овладение продуктивным самопсихоанализом …  

«««Но перечисление тех фаз поспешно, применительно к преддверному «ау» событий развернувшихся из вечера живо описанного выше и прокатившегося по всей моей жизни.

Итак «ау». Фаза самого поствзрывья. Аболют равнодушия к зареву пожароохранной госслужбы , повально по преданиям расхожим почивающей. Взысков за то к ней не предвидится. Да что служба, все общественные институты по счастью тоже в дреме нерушимой. По счастью?! Конечно! Все путы жмутом стряхнуты, и если кто-либо из этой группки устремленных юношей вздумает обернуться, то различит их беспомощный узор переворошенной до неузнания зебристости на покидаемом углу.   

Нет, уже пожалуй не различит. И не то чтобы анархии перепоручен сей отряд донага распеленатых, и не то чтобы нечистая сманила их на свои гулянья.

Порыв тот им задала сама природа. Мать и ихняя тоже, в казавшемся отлучении от них, урба деток, пребывающая. Казалось, нет у них ничего таинственного в крови, все давно разложено в графах плановых биохимических анализов конвеерно произведенных в типовых поликлинических кабинетах. А поди ж ты, дохнуло их семнадцатой весной и нашлось чему вскипеть. Дохнуло- и безоглядно двинулись на зов. И без сентенций посторонних различили снежиночьей девственности узор, в какой должно быть приведенным соотношение линий качеств застолбленных под окончательное приобретение с закорючками и поныне расхожих инстинктов. Слепил тот узор. Ставку чинил на сильнейшего. Разделял и властвовал над ячеями замкнутыми в квадрат эгоизма. Вселенной жаждой лидерства погонял. Метод, конечно, допотопно беспощадный. Но нужен сильнейший! Он потом тысячекратно умножит сформированное в недрах его мощи. Был в стандартной ячеи и я. Был и я доведен мастеровой рукой до исступления в порыве бега. Мой порыв запросто мог испарить тело. Вот чуть доверил бы мне Мастер преступить предел скорости положенный сапиенсам как виду и расщепили  бы встречные струи тело до ионов. Чуть дано было бы преодолеть земное тяготение и затерялся бы я как локальное дополнение сумеречного пурпура. И хоть крохотным и совершено как бы не существенным розовым облачком я стал бы, разгон продолжался. И даже когда пришло чувство проваливания в сумеречную трещину между мирами все нарастало, и нарастало по моей воле, упоительное ускорение граничащее с полетом … »»»

  Перечитываешь все это раз за разом. Очевиден вывод, что твой спинной мозг был разрушен чрезмерной силы импульсом эйфории. Чуть даже идеализирован момент заболевания. Но это ничего, бывает. Дело не в этом. Важно, что впервые ты сам себя исследовал и поставил диагноз чувств накануне и внутри факта твоего впрыгивания в теперешнее состояние. Ты даже вовремя поставил многоточие. Ведь дальше нужно было припомнить боль. А ты не желаешь этого делать. Ты не желаешь, следуя закону аналогии, царящему в системе восприятия смаковать последующую боль. Ты не трус, боли тебе выпало пережить не дай бог не каждому даже. Сейчас ты сознательно сепарируешь события годящиеся для нанизывания на учрежденный тобой скипетр силы. В принципе, ты сам обескуражен что в жутком для тебя дне припомнил вполне годный для основания скипетра букет чувств. Однако самое ценное что тут нет лжи или ошибки. Ведь это ты писал себе, из себя извлекая слова, мысли и чувства. Да, ты прозванивал себя на нечто настроенным камертоном. Но ведь ответный звук был! И издал его ты. И нотный стан твоей мелодии несоизмеримо красивее и поэтичнее твоих прежних диагнозов один абракадабреннее и безысходнее другого. С таким диагнозом не можно а нужно жить. Тем паче, что набор лекарств для его пользования поистине божественный и совершенно вписывается в накануне принятую декларацию по сборке скипетра твоей власти над материей посредством любовного осознания ее сути и восполнения ее прорех пролитым нежным светом трепетнейшей любви. Твое решение лечиться коллекцией подаренной и принятой любви в одночасье превращает тебя из мешка с картошкой в куколку очаровательной бабочки. С тем лишь различием что ты не до времени будешь высиживаться в коконе ожидая часа когда распахнуться твои прекрасные крылья в угоду видовому хромосомному набору, а будешь художником орнамента своих грядущих крыльев и их скелета, активным художником погоняемым конечностью срока отведенного фазе куколки.

Итак : диагноз есть, лечебная программа есть – в добрый новый спинальный путь. В путь по составлению не истории болезни но истории выздоровления.

Пути спинальные исповедимы. И неизбежно приводят они тебя в спинальный санаторий. Это огромная фабрика грез восстановления парализованных тел. Волшебный лабиринт, в коридорах и помещениях которого устроено броуновское движение колоритнейших персонажей, каждое соприкосновение с которыми флюидами восстанавливает атомы твоего потрепанного и спящего молекулярного каркаса. Тут бы боли жить и плодиться да безнадеге, зашуганностям и нервностям всяким, ан нет, нечто совершенно тонизирующее составляет тамошнюю атмосферу. Неясно откуда проистекающую и пополняемую, но исправно обдувающую сотни своих постояльцев, выветривая из них быстренько все обременительности их личные.    Это высшее учебное заведение для постижения спинального опыта. Это еще не реальная  жизнь в миру, но уже где-то на стыке с нею. Хватило запала у коммунистов венцом шестидесятилетней эксплуатации родной одной шестой части суши воздвигнуть оазис призрачного спинального счастья в крымской степи. Которое, как ни странно, действительно совпадает в своей сути с основными коммунистическими постулатами, от каждого по способности(души)-каждому по потребности. Коммунная форма которого была прогрессивно запущена в энном году нашей  пока не очень гармоничной эры.

  В кусочек параллельного мира, с социальной инфраструктурой не оскорбляющей на каждом шагу паралитика, был превращен целый провинциальный городок прилегающий к курорту. Десятилетиями паломничали спинальники со всех весей к этому корпусу похожему на белый океанский лайнер. И садились они в него и не ощущали на его борту своей ущербности взирая на окружающий мир залитый невероятным крымским солнцем сквозь стеклянные стены. И было им по студенчески хорошо и радостно на сердце. И кормили они чаек хлебушком с высоких балконов, и за ласточками в высоких небесах жаждущими взорами подолгу следили. И дружили друг с дружкой, не кровь господнюю, но суть его виноградную, крымского разлива, из ограненных стаканов потягивая на парящих в поднебесье террасах, устроенных по типу воздушных садов Семирамиды. И не казались им зловещими монстрами бомбардировщики взмывающие в небеса с прилегающей авиа морской базы, но разновидностью серебристых птиц по неким благородным своим надобностям снующим. Ведь другие образы солнценосные плодились в их соитьях, под их свет и благодать легкомысленно и перепрофилировались летучие нелепые сеятели смерти и страха в символы свободы и любви. И образы эти распространялись и работали. В голубую лазурь взмыл однажды романтичный летчик на МИГЕ и такое кружево полета соткал от души, что хлопали паралитики глазами как истребитель в ликующую, розовую птицу перевоплощается в преддверии заката дня, в преддверии заката эры войн.

 И лечили раны тела в манипуляционных лабиринтах днями. И лечили раны и стесненности духа, в вечерних выговариваниях своих чаяний, в теплых без дураков и лукавцев компаниях, заходя порой в своем образотворении в очень не популярные и не актуальные в повседневности выси.  И выезжали они в окрестности шумными караванчиками, и встречали их окрестности теплом июньским, архитектурой безбарьерной, и диким по тем временам отсутствием зевак сочувствующих своему страху перед возможной убогостью. И  парили они пестрыми бабочками в истоме над землей, не важно что на невеликой высоте, лишенные возможности физически соприкасаться телами с поверхностью планеты . И не разили их молнии сквозь теплые летние ливни,потому как отсутствовало в их устройстве заземление. И раздавали они что могли, то восторг свой и упоение свободой не скрывали от прохожих, то бескорыстно девушкам улыбки и аккорды гитарные раздавали, то собак невзрачных и дешевых дорогой ресторанной пищей, не в силу надобности, а лишь в угоду этикету приобретенной, не логично потчевали. А когда сбивались с колеи и меняли свои песни на фураги набитые мелкими купюрами, то разочарование от того получали жуткое, потому как ничего кроме попойки, чрезмерной для почечной недостаточности, огненной водой провоцирующей гнусное отупение в итоге не выходило. И возвращались они с радостью на круги своя, на террасы обозрений, и сожалели об отступлении от загадочного солнечного флера окутывающего их дружбу.И открывали в этой дружбе своей все новые  краски и звуки задушевные.

 Хлопотные и дорогостоящие в миру вещи свершаются в стенах этой цитадели одним щедрым жестом. Вдруг подруливает к тебе шапочно знакомый имиджмейкер самоучка (проездом из Братска в Братск подлечивающийся в санатории), шлепает ладошкой по боковухе твоей коляски. А-апп! И на месте значка фирмы производителя ортопедического механизма красуется оранжевое солнышко с силуэтами разлетающихся в танце на балансирующих колясках твоих собратьев. И ободок из буковок бравурным голосом представительного конферансье поясняет «Мюнхенское кабаре калек ! ». И все, шабаш твоему прошлому имиджу хворающего доходяги. И взошло внутренне тобой зачатое светильце на твоей обертке. Да еще и в лучшей его, задорной и улыбчивой интерпретации. Половина твоих хворей обречена от такого культового шлепка шамана образовывающего внешнюю твою точку сборки задуманного скипетра силы чувств.

 Возникает элемент богемного времяпрепровождения. Отдаешься ты натурщиком некой белокурой фее. Сидишь в студии-палате, поверчиваешь для проформы своей уцелевшей головушкой, углы наклона меняешь, свето-тень по ее указке ловишь, разговор любовный неспешный смакуешь, чувство чувствуешь. А  она при этом  не столько пишет твой портрет сколько проявляет, как древний фотомастер отпечатанный снимок, едва касаясь бумаги карандашом вложенным в напрочь пораженные свои пальчушки. И от ее невесомых порханий и пассов проступает вдруг на бумаге живое твое отражение. И возьмешь ты с собой то зеркальце. И долгие годы будешь подсматривать в нем глубинный свой чувственный образ. И ни разу, при разлюбой модификации твоего счастья не увидишь ты в этой волшебной рамке ничего чужого или диссонирующего или не соитствующего. И ни разу не проступят в его голограмме тактические твои ментальные катаклизмы, кои по неразумению своему будешь ты почитать как крушение всего себя. Этот плакатик перманентно подвижного счастья поможет тебе долго держать оборону от натиска  разума зараженного драматическим, диктаторски проблематизирующим вирусом. На славу послужит тот портретец твоей сущности своей надежной незыблемостью очертаний при  налаживании контакта тебя с тобой.

  Еще одна странная метаморфоза произошла с тобой в санатории. Если еще раз допустить что мир тебя окружающий есть не что иное как твое расширенное сознание, то неясно от чего прибилась к тебе в приятели одна колоритная молодая супружеская пара. Будто и вовсе не помышлял ты о браке, даже об отношениях с женщиной совсем забыл как фантазировать, но прибились эти голуби и отпаивали тебя чаями в своем выездном порыве гостеприимности, взаимно служа друг другу и тебе служа поводом для глубоких чувств. Весьма эстетичные по форме и по сути люди, он основательный и фактурный, она хрупкая и грациозная, чрезвычайно гармоничные в своем союзе, растворившем дотла его коляску. Так естественно с их вареньицем и вкусил ты установочку, что целое это таки минимум два в одном. С их просветленности и забрезжила лучиком в твоем заоблачном подземелье тема Женщины. В один из влажных лунных вечеров ты сидишь с Ним в душистой туевой аллее и облекаешь свои чувства в слова. Разжеванная туевая шишка пряной горечью холодит поднебенье. Ты закончил свою трель. Сидите с Ним на пару и дивитесь: надо же, вокруг простого вопроса размножения такую центрифугу ты сам того не ожидая устроил. Галактики, вальс душ, триумф сфер, светил и былинок и.т.п. до сих пор вертятся пестрой шарадой в ваших головах. Похоже твой основной орган размножения находится не в смирительной рубашке нижнего белья, где его обычно скрывают в незавидном заточении всю просветленную часть мирового дня, как узника приговоренного к неволе за греховную неуместность на свету . Некий энергетический, необъятный лучевой столбец обнаружил сейчас явственно для тебя свою потенцию. Предтечно первичный половой орган, фольклорно-ведическое название коему забыто но не имеет ничего общего с мрачным словом «конец», а также с крестиками, полу крестиками и решетками с одной проскочившей частицей в нецензурном варианте правописания. Сеющий и одновременно принимающий семя первичных трепетнейший грез из сокровеннейших недр Женщины, грез печально носимых, редко задействованных, но неизбывных как сама Жизнь . Пронизывающий любые панцири зовом осознанно-очувствованного зачатия того, что потом собственно и должно облекаться в плотские скафандры.  Творящий СЛИЯНИЕ смыслов и концепций предстоящего воплощения души до того как образуется голая или ненадежно защищенная пленочкой сопутствующего оргазма МАТЕРИАЛЬНАЯ  МАТРИЦА двух слитых в механическом, темпераментном оплодотворении клеток. Исключающий рост новоявленного порожнего в своем опыте организма на не культурном стихийном смешении инвалидных грибков, рожденных  повседневностью эмоций, переживаний, нестойких, вечно сопряженных со страхом и опаской земных надежд.

 Ты видишь, что у Него, твоего слушателя, не сходятся концы с концами, не роднится твой водопад с его простым но выверенным эволюционным опытом. Но тебе это не важно. Важно, что пусть не долго он парил в твоих грезах вместе с тобой. Ты открыл сейчас свое трепетное ощущение, подаренное прикосновением к сущностному, и тщетно ловишь разлетающиеся блики бенгальского огня твоего вдохновенного спича. Разумеется, ты остаешься ни с чем, и горечь от шишки заметно реальнее разлетевшихся искр. В силу своей эпизодически проявляющейся вульгарности чувств ты даже не радуешься рождению новой системы преломлений в тебе света высоких мечтаний, ты глупым котом снова гоняешься за следствиями в виде отзвучавших слов, припоминаешь их и получаешь шишкин вкус. Не слова бы молвленные тебе припоминать, а вдохновение их породившее воскрешать и подхватывать. Ничего образуешься, время твое запущено.

  Система родилась! Спасибо Ему за соучастие, за слушание безропотное. И боже мой как она работает! Несколькими днями спустя, в одиночных разъездах по парку, ты въезжаешь в девушку. В прямом смысле слова ты врываешься в райскую субстанцию ее мечтательного взгляда. Спотыкаешься, замираешь приемля проникающие потоки, ищешь источник. Безупречная фигура в голубых шелках, пепельные локоны, пронзительные серые глазищи. Инерция коляски выносит тебя из облака ее взгляда. Но вы уже скованы единым чувством, и взгляд настигает тебя и провожает тебя и, невероятно(!), зовет остановиться. Ведь это любовь, она так и возникает в мгновение ока, затем размениваясь на условности, на трезвость и понятия. Почему же ты бежишь? Куда? Почему тебе так зябко в июне? Тебя знобит от неполадок в заклиненном необъятным ломтем информации головном мозге. В нем живет убийственная в принципе и для тебя в частности классификация, разъединяющая людей по различиям формы. Классификация-бог ее упраздни! Ты заглянул сейчас в эти глаза и пережил секунды счастья. Вы были чем-то единым, ты полностью соответствовал роли отведенной тебе богом в этом союзе, и тебя пригласили к соучастию в рождении следующей ступени счастья. Но ты бежишь от подножия этой лестницы ведущей в небо. И гонят тебя не враги или бесы возникшие. Наличие таковых упростило бы твою задачу. Ты был бы целостным, вступая в любое, пусть даже жестокое сражение за право взойти по этому воздушному мосту. А сейчас тебя кнутом гонит от подножия счастья твоя же часть, твой убедительно диктующий ложь мозг. Ты не то что не целостен, ты болезненно распят на кресте погруженном тобой в твою плоть. Главное совпадение бомбардируется градом каменьев обрушенных как необходимое условие для вступления в хоровод чувств только что вспыхнувших сказочным букетом. У тебя действительно нет ничего из длинного списка сопутствующей атрибутики телесных прелестей, ложно и жестоко больно прилагаемых как неотъемлемое в предложенном порхании. Еще у тебя нет арсенала точных и верных слов, ты еще не умеешь дышать словами исторгая их не из себя а из эмпирического желания любви, ты еще их выдумываешь и компонуешь , твое чувство настолько свежо и эфирообразно, что не заточить его молнию в мундир сочиненных словес, не уплотнить до упаковки содействующей презентации. Но самое важное, что нет у тебя принципа верховенства чувств.  Без внешнего боя ты бежишь от ворот в рай, увозя прочь свою боль от внутренних духовных битв за право обладать собой. Забыт твой рецепт самолечения взаимообменом любви, спит фантазия, обязанная подсказать форму контакта с родным по вибрации существом, замерла концепция скипетра силы. Плачевная ситуация – ты саморазрушаешься, комплексуешь от неожиданного открытия во всей глубине перелома в еще одном своем –ментальном- хребте, навязчиво застящим небосвод решеткой из твоих иссохших рученек. Ты вычеркиваешь себя сам. Ты воруешь у себя чудо не веря в него вопреки объективной реальности. Вопреки очевидным обстоятельствам ты низводишь себя до роли недостойного, непригодного. И , боже мой, как необъятно больно ты себе делаешь бередя этот свой открытый перелом.

 И бежишь, бежишь, бежишь. Будто можно убежать…

 Оставим тебя сегодня, в странном, тобою созданном состоянии. Тем более, что закономерен набор ошибок при любом движении. Тем более что жизнь твоя уже движется по загадочной цепи уроков, которые щедро преподаются тебе, живо и быстро реагируя на твои потребности. Уже несколько дней спустя ты прибиваешься к кружку сотоварищей на  центровом пятачке в парке, у памятника конечно же Н.В.Гоголю (кто еще может присутствовать на спинальных посиделках). Среди прочих ты застаешь там беседу своего собрата со здоровым и ладным парнем. Уже не тайна для тебя, что используют спинальников даже малознакомые ходячие люди как исповедальню. Эффект этот странный и похож на принцип пчеловодства. Сидит почти на месте этакий улик и периодически тактично принимает порции  жизнеописаний добытых мобильными людьми. Принимает, переваривает, формирует обменный фонд привлекающий все новых и новых десантников. Вот и попал ты на такую медоотдачу. Парень повествовал твоему собрату о своем резвом любовном приключении. Возбужденно так, заразительно очень, не таясь делился радостью. Вдруг тебя пронзила догадка что он говорит о ней, о давешней твоей полюбовнице. Вдруг ты припомнил, что боковым зрением ты заметил его чернявый силуэт в том эпизоде у клумбы. Он столбенел несколькими скамейками правее. Заметил и не придал его наличию никакого значения, для тебя все в том слайде было не важно кроме ее глаз. И вот теперь ты в пошлом подслушивании жуешь его плоды, сорванные в саду который ты так позорно проехал. Вроде и парень очень даже не плох, вроде и рассказ его не скабрезен и уважителен,  немного ранит тебя сокровенными деталями произошедшего обладания, но таковы законы жанра и контекст сцены. А из тебя при этом словно вычерпывает воздух каждое его слово. До помрачения виноватого ума вычерпывает. Тебя обескураживает скудость перечня его удовлетворения. Ты идешь с ним по цепочке его впечатлений, искренне желая услышать в них отголоски своего иллюзорного романа. Желаешь услышать, какой грандиозной и недоступной симфонией звучат они положенные на ноты его функционально здорового тела, но слышишь этюд в жанре секси. Желаешь оправдать свой побег действительностью своей ущербности на данном празднестве жизни. Желаешь но не находишь, не находишь, не находишь себе оправдания. Не находишь чем затушить пожар нереализованных амбиций чувств. Не словами, но чувствами корит тебя несогласие с разменом той божественной фрески по придуманному и грубо прочувствованному парнем сценарию. Теснит до боли грудь взрастающая на его словах концентрация и образность твоего несостоявшегося вальса душ, больно бьется птица полигамного счастья в твоей грудной клетке отчаянно прорываясь на уже затерянный зов. И только Гоголь своей гранитной улыбкой прерывает твой суицид. Совестит слегка голыми стволами роскошных бесстыдниц, подле которых проистекало действо, стегая твой взор, и тут же чудеса и волшебности невероятнейшие сулит. Тихонько ты съезжаешь с подмостков. Увозя в сердце своем не суд но возвышающий тебя обман. Ведь все новации и истинные порывы изначально представляются невероятностью. И проходишь ты с тем обманом в сердце шпицрутены длиннющего ряда бесстыдниц. И как будто легче тебе становится от предпринятого мазохизма. И превращается боль в приступ очень светлого и мощного возбуждения. Очень хочется жить. Очень хочется дожить до минуты, когда только что отбушевавший в тебе вихрь вырвется из твоих застенков и обретет свою просторную ему подобающую стихию. Очень хочется продлить подольше возникшее предвкушение, погостить с ним неведомым вечерок.  Так настали очередные сумерки. Так настал цикл инь. Так ты начал дерзко извлекать себя из трещины между мирами. …

                

   ДНЕВНИК

…Занемог. Матушка моя, низкий ей поклон, затеяла прогулять меня в горизонтальном виде на торпеде по парку. Как небывало выглядит небо, как ветви танцуют с облаками. Как не поперек а вдоль взгляда произрастают деревья. Как по этим направляющим лифтом легко скользит душа в небеса и обратно! Какой урок для меня моя мать. Согбенно толкая коляску с моим телом она соорудила из жалкой сцены такой акт любви. Словно заново дарила мне новорожденному мир. Так искренне, так торжественно и нежно меняла мне картинки и колдовской видео ряд проплывающих по небу крон режиссировала. Где можно было разыскать это полотно писанное пасторалью с голубыми елями и прошло вековыми белокаменными колоннадами? Господи! Что за минуту единения пережили мы там!…

В кругу друзей живется славно. Все твои внутренние перетрубации видимо подняли тебя на ступенечку. Это сразу было запеленговано компанией чутких собратьев. Тебе предложили участие в одной экстремальной затее. У костерка разложенного в честь праздника святой троицы, под жертвенный шашлычный дымок летящий в ноосферу, возникла идея совершить пеший, точнее колясочный (смешно звучит, правда? Будто младшая ясельная группа затеяла путешествие в чепчиках и пинетках) , групповой переход на море. Как бы не весть какой экстрим. Пять шесть километров покрыть на механизмах в солнечный летний денек. Но простая затея превращается в сущий ад. Сначала в компании обнаруживается Моисей Сусанин который удлиняет маршрут в двое. Есть такие плохо ориентированные в координатах спинальники, которым семь верст не крюк, им все равно где и за каким занятием справлять свою глубокую медитацию. Следуя его лыжней по обочине междугороднего шоссе, под солнышком приближающимся к зениту, вы попадаете в незапланированную вами жаровню. Мягкий асфальт испаряет битум, неиссякаемый встречный поток машин накатывает горячими фурами обдавая вас в упор дизельными выхлопами, голые степные обочины с красной выгоревшей травой, полная потеря ощущения времени и границ мерещащегося пространства, и вы заряженные на монотонное усилие с фанатизмом астронавтов бредущих по чужой отторгающей планете . Одним словом где те врачи из под надзора которых вы совершили побег в этот удушливый мираж, где та манящая свобода, на которую вы покусились в недавних своих планах на побег. Кажется, вы пропали здесь навсегда. А может это и есть свобода. Вы перегружены, заклинены агрессивной средой, вам нечего искать во вне. И вы без претензий и проклятий уходите в себя. И изыскиваете что вы выносите из этого ада в скорлупках своих вычлененных из вселенского круговорота радости и неги телах, и ищете силы в весомости своих личностных ядер изобилующих семенами обязанными прорасти, по вашему разумению и хотению в далекой, не удушливой перспективе. Ты выносишь мужающий эмбрион своего ДА. А остальные? Что им дает силы? Какая вера и внутренние заветы движут ими? И ведь никто не пользует легкое топливо агрессии. Ты ответил себе на эти вопросы. И ответ тебя очень порадовал.

   Когда все это кончилось, и вы гуртом забились под развесистую крону акации, словно пелена упала у тебя с глаз. Эти счастливые, облитые минералкой, искрящиеся благодатной пеной и равной с тобой победой люди  празднуют то же что и ты. У них у всех нашлось что уберегать и выносить. Твоя жизнь сделала еще один шажок к возвращению на круги своя. Триста лет ты не участвовал в групповом, бурлачном труде. Триста лет ты был опутан своими личными путями-дорожками. И слава богу это кончилось. Под той акацией ты наконец познал вкус умножения себя на соратников.  Еще одну чудесную формулу которая пополнила твой пионерский рюкзачок очередным блинчиком для затеянной пирамидки силы.

 Окрыленный такой поклажей ты быстро регенерируешь силы. Привал сворачивается, и вы выкатываете на заветный пляж. Почти никого из купальщиков нет. Море в размеренной задумчивости накатывает на берег метровые пенные буруны, достаточно странно смотрящиеся в стоячем раскаленном воздухе. Вы так целеустремленны, что ни у кого не возникает мысли забиться по примеру многих находящихся на пансионе в прибрежную кафешку и там, в прохладе, потягивая сок предаться истоме созерцания не ласковой марсианской стихии. Они просто отдыхают здесь по путевкам. А вы пробились в этот оазис сквозь завесу растворенного времени. Вы так истосковались за свободой, что готовы искать сердечное взаимодействие с пейзажем многими почитаемом как не пригодным для поисков несомненно имеющихся россыпей любви. Плотной группой пробившись к кромке стыка стихий готовитесь к предстоящей потехе. Среди вас есть один подвижник. Таких людей санаторно-больничный сленг описывает смачным и огромным по философии словом «ухаживающий». Он не просто пришлый волонтер, он рожденный в недрах вашего инвалидного мирка. Его сын, чрезвычайно экстравагантное в своих поисках новых форм в искусстве существо, еле волочит атрофированные как у ливретки ноженьки после трагикомичного восхождения по балконам студенческой общаги к облакам, на которых обитала дама его тела. Достойное существо, которое через много лет пришлет тебе свой правдивый детективный роман о том как он работая в уездном архиве вычислит перстень Левосера, отвратительного пирата,  перстень отвратительной демонической силы, вычислит, овладеет и упокоит его на дне мутной уездной реки, так поступают все принцы.

 Эта семейная чета являет вам пример предстоящего серфинга. Преступив черту прибоя, стоит сын как цапля в кипящей смеси из гальки и пены опираясь на надежную гранитную скульптуру отца . Треплет его прибой как косынку вокруг якоря. Лица у обоих блаженные, заразительные лица. Настает и ваш черед. Папа начинает выкладывать культовую надпись из трех тел на песке, в непосредственной близости от прибоя. Не вдалеке пролетающие ангелы замечают это приметное послание. Когда его кошачьи заботы по перетаскиванию выводка заканчиваются, он приступает к поочередному спуску варягов на воду. Ему удается разложить миротворческую эскадру в зоне ослабленного наката волн. Как и у соратников, у тебя захватывает дух от массирующих свежестью волн. Видя лишь голубой небосвод, вы перекликаетесь рубленными отрадой возгласами. Вы едины! Друг с другом, с миром, с слетевшимися ангелами. Как вдруг ретивый бурун смывает с песка домино из ваших беспомощных оболочек и увлекает их в пучину. Тебе физически нечем бороться со стихией. Единственное что ты можешь ей противопоставить в недрах сомкнувшихся волн это внутреннее спокойствие и смиренную веру. Тебя здорово отстирывает это перетирание в мелкой гальке. Ты не чувствуешь этой терки практически лишенным иннервации телом, ты воспринимаешь ее непосредственно душой высвобожденной из паутины рецепторов забивающих мозг потоками вопиющих донесений о физическом восприятии. Степень твоего обнажения перед стихией уникальна. Поэтому твое обнаженное сердце сейчас без преломлений перенимает мудрый космос  моря, а не созерцает из тенька из махровых уютно пеленающих одежд здорового тела.  

 Когда настал твой черед отлова папой, возникло ощущение, что ты превратился в один из миллионов камушков, какими жестко и бесконечно отесывали в темени твою плоть. Слава богу, всех превращенных в камни извлекла из пучины испуганная папина рука и разбросала на песочке. Объемная квадро тишина в залитых водой ушах. Хаотичные ритмы пульсации моря продолжают приятно будоражить кружением твою голову и грудь. Таки ты камень, часть покинутой стихии. И еще побудешь им пока не схамелионишь под проникающим облучением солнца. Лежишь, оттаиваешь. Тает тишина, тает вертящийся ритм. Возникает ощущение тепла. Пробивается  гул волн из вне. Осознаешь, что первое твое погружение и растворение в открытом водоеме окончено. Еще раз ты вышел из недр мирового океана. Обновленный, совершенно свеженький, истинно отсепарированый лист эволюции. Не зря ты мятежный искал бури. В ней есть покой. Твой покой! Еще один заслон прорван. Твой мир стал просторнее, и это очень значимое событие радует тебя несказанно. Парит твоя умиротворенная душа лишенная тактильной информации о приземленном теле. И мозг твой дружочек дает тебе время на любые фантазии освобожденных чувств в этой информационной пустоте. Наступает мгновение истины когда ты реешь в природных потоках абсолютно сливаясь с их настоящим извечным и бесконечным движением. Лишь спустя некоторое время ум тактично напоминает о реальной твоей форме. Но тебе тесновато в рамках даже тактично припомненной  но по прежнему неосязаемой формы. Тесно тебе, впервые тесно.

 Рачком отшельником ты выпрастываешься возбужденными до неприличия органами чувств из своей умозрительной так и не почувствованной ракушки. К тебе подползает еще один рачок по имени Сергей. Господи, на какой образ ты вдохновил! На что еще так похож паралитик вытряхнутый из коляски как не на эту тварь твою членистоногую, влачащую за собой костяную кабальную колоду своего громоздкого убежища. Возникшее девственное общение ваше похоже на купол небосвода простирающийся над вами и внутри вас. Битый час, забыв о физике отсутствующих, нещадно уничтожаемых солнцем тел, прогуливаетесь вы по радуге сотворяемого вами мира. Перебирая и соотнося бесчисленные оттенки параллельных своих схимнических опытов и прозрений. Легкость удивительная. Огромные пласты пережитой и подразумеваемой информации превращаются в лаконичные ноты и витают великой мелодией в вашем бесконечном пространстве. Ни сучка ни задоринки, антагонизмы настолько отсутствуют, что психика привыкшая осознавать себя лишь в конвульсиях от разрядов простреливающих между плюсом и минусом, между добром и злом, теряет объективное представление о происходящем…

  Много позже, при вашем триумфальном возвращении в виде опаленных солнцем рейнжеров насвистывающих гимн желтой подводной лодке  к светлой темнице санатория. Когда Сергей вдруг извлек из рюкзака (у него тоже оказался рюкзачок, только не умозрительный как у тебя, а потрепанный джинсовый, настоящий, с материальной коллекцией символов им приобретаемой силы ) пригоршню знаковых ракушек с рачками отшельниками(!), все намедни пережитое и созданное вспыхнуло вдруг одномоментно отстраненным огромным прозрачным  облаком  чудного храма вами сотворенной мыслечувствоформищи.

 А извлек Сергей ракушки для того, чтобы щедро разделить ваше с ним пляжное соитье с девушкой. Ты постоянно видел ее долговязый неподвижный силуэт как страж пребывающий у входа в санаторий. Совсем беспомощная шейница, с нечистым, нездорового вида лицом весь световой день обычно тихо шерудила страницами книги, просматривая более передвижение людей, нежели тексты. Редко с кем общалась, колыхалась иногда как водоросль, раскачивая пеструю дорогую коляску дабы стряхнуть угрозу полного анабиоза. Ты замечал ее и не более того, и сейчас проехал бы, ни мало не совестясь. Сергей же, щедрым коробейником развернул перед ней пригоршню действительно бесценного товара и выменивал его смачно презентуя то на улыбки ее, то на искорки в глазах, то на смех слабенький и беззвучный. А ты стоял истуканом рядышком в продолжении всего искрометного промоушена со своим облаком в штанах. И был приятным фоном всему происходящему, не более того. И начинал осязать скорлупу которую тебе предстояло проклюнуть чтобы вот так как этот роскошный парень извлекать из рукава фокусы зрительского счастья. Внимал урокам великодушия. Открывал технологию приумножения содержимого рюкзаков, метод обращения накопленного скарба. 

 

   ДНЕВНИК

… Я очень пригодился двум шейникам! Под одним странным кафе нас невероятно обслужили : расставил официант нам фольговые тарелочки с шашлыками на колени и удалился в предгорье площадки кафе. Думали что за вилками. Подождали, подождали, кричать- легкие слабы, да и стыдно как-то. У меня отвертка длинная и тонкая оказалась. Ею и откушали втроем как пол японца с карусельного типа раздачей. Я руководя и балагуря вкладывал им как птенцам во рты кусочки посочнее. Еще и в аджике умудрялся их предварительно извозюкать. Поболтали, перекусили, все по взрослому, без напряга. Руки к рычагам веревочками прицепили и двинули. Жарко, ветрено, безлюдно – нам все равно. Мы свое поимели. Кучно и нескучно ехали. Шутка ли – с одной отвертки ели. День выдался насыщенным. В палату вернулся, а там меня уже с нетерпением ждал Аркаша. После посещения, как бы это сказать, отделения где лечат выделительные органы, на него обрушилось вдохновение и он отбухал на свеже пережитых впечатлениях поэму-осмысление. Чуть не кончился от смеха прослушав это изложение. Уши не то что наколол, в лапшу искромсал своей правдивостью слов. По прочтении я посоветовал изорвать листок и по ветру развеять. Загонял его на балкон, рыдал, что у живо описанного места более многогранная философия и иной колоссальный смысл, и лексику можно черпать не только в пособии по осинезации. Он сделал это!  Правда, в обмен на мое соучастие в другом его чуть меньшей пошлости литературном проэкте.

 

  

                  

 Деньги, деньги, деньги… под пленкой этого мотива распростерт привычный мир человеков. Импульсы этого отвлеченного виртуального эквивалента с извечной эффективностью обоснованной Павловым сокращают и расслабляют мысли и извилины, открывают и закрывают чакры. К тебе в руки попадают прохладные медяшки символизирующие ток на котором зиждется нынешняя цивилизация. Первое что ты чувствуешь – они чужие. Ты жил без прикосновения к ним очень долгое время. Что холодит твою ладонь, благо или зло? Да нет, просто металл проводящий и умножающий твои импульсы. Опасная штучка разгоняющая тебя и проявляющая  твое подсознания и сознание. Странно, почему же ты не чувствуешь в них ни экзаменатора ни спасителя ни растлителя. Оригинальная броня нажита тобою за годы твоего экзотичного существования на грани были и небыли. Сквозь нее не щекотит твои чувства и нервы прохладная блестящая чешуя россыпаных в твоей ладони монеток. Ты не тем экзаменовался что подлежит купле-продаже, ты не тем спасался что имеет оценочную стоимость в дензнаках, тобою практически забыто вожделение искушений упакованных в эти медные и стальные саркофаги сваленные на твою не функционирующую на сжатие ладонь. Однако именно в твоей ладони монетки, и парализована она или нет – вопрос вынесенный за скобки. Ты выбрал жить и тебе придется переустановить свою взаимосвязь с этими якорьками притягивающими тебя из магического парения. Некая тоска присутствует при этом распятии твоих крыльев гирьками чьих то отлитых в металл жизней. С такой тоской провожают отрочество. Страшная, трагичная утрата почти идеально продуктивного состояния души безропотно вдруг принимается в угоду переучиванию на нерациональные правила игры кочующие без кардинальных изменений из сумрака феодализма. Лопается вдруг твоя икринка взамен являя сушь золотых лучей. Объяснить столь абсурдный бартер не реально. Вот и сейчас -  тебе явно не нужны как мерило эти капли квинтэссенции материальных деяний. Для персонально твоего существования мало суматошного звона монет и шуршания купюр. Вокруг тебя волшебно работает эталон который пронес тебя над пропастью смерти физической и загадочным образом поддерживает твое существование вычеркнутое диагнозами из всех реестров биологической жизни. Снова повторяется прелесть твоего экзотичного бытия. Тебя никуда не волочет бурный поток жизни, неизбежно и насильно сменяя ипостась отрочества на юность. У тебя дилемма спокойного чувственно философского выбора – включаться  в систему взаимоотношений заданных деньгами или нет. Неиссякаемых источников полного материального благоденствия у тебя нет. Система желанных прелестей даруемых деньгами выглядит как практически чистый лист. Есть ряд личных и семейных проектов, но их воплощение не зудит обязательностью их воплощения. Ты не компетентен в плане ментальной культуры вычерчивания схем с обязательным и непременным финансированием. Ты выискиваешь для чего и насколько насущно они тебе нужны, но ничего кроме противления из сердца в голову не транспортируется. Ты держишь в руках величайший ассимилятор чувств. Брансбойд в упор размывающий закон вселенского баланса. Разменные, точнее подменные монеты. При всей их дизайнерской и энергетической прелести они заряжены на стремление подменить Мир. Это непременное условие их размножения. Претендуют на роль модулятора сепаратного, независимого мира, независимого ни от чего кроме скудной, практически замершей, мимики верховного идола золотого тельца . Впрочем давно впавшего в кому в центре концептуально удачной саморасплетающейся паутины.

Мрачная, мертвая, изжитая схема, плодящая если не собственно смерть и гибель от застоя чувств то заманчивые стоп краники на пути отречения от нее точно. Они легко теряют биологически потребный смысл уже при некотором не грандиозном скоплении их количества. Но эти минимальные усилия запускают маховик инерции амбиции их стяжательства и прививают дурной вкус к силе контроля над псевдо живым ручейком и власти сопряженной с прокладыванием русла для него. Гипнотический вкус к линейному контролю, при котором спит вся громада мозга и души. Все критерии оценки человека отмирают. Некто был миллионером а теперь у него состояние в десять миллиардов, он преуспел фактом обладания. Чего? во имя чего? история роста обладания?- за скобки, в пошлых схемах вопросы поглощаются цифрами и мыльными пузырями декораций. Один больше чем десять тысяч,  все- описали вселенную, запечатали ее в цемент брэнда. В этой функции меняются только цифры, действие всегда одно- тождество. Человек становится тождественным единственному критерию. И бродит неприкаянный призрак Диогена с зажженным фонарем и ищет в толпе людей. 

 Кто виноват и что делать, вопросим по старинному славянскому обычаю. Теперь уже виноваты мухи и букашки, предпочитающие трансформации в птиц увеселительное или трагичное барахтанье в давно мертвоидейной паутине, в пошлой надежде толи выжить толи сесть на смертельно опасный престол смотрителя-правителя локального фрагмента сетей, ответим с нынешним космополитизмом.

Деньги движут все без разбора и при этом отупляют иллюзией обозримо вечного увлекательного циркулирования. Деньги не пахнут- заявлено апологетами их внедрения как ментально волевого эквивалента усилий теперь уже почти всех деяний человечьих. И это верное саморазоблачение очевидно наблюдается в не благоухающих прожорливых, сполна профинансированных и без нимбов воплощенных громоздких а под час губительных макро проектах, будь то политические системы или ложь рабовладельческого круговорота обузданной человеком электрической энергии. Однако  деньги не пахнут лишь при определенной атрофии осязания как органа чувств. Увы, деньги пахнут конечностью, несовершенством, рабством, войной, саморазмножающейся ложью, всегда тоталитарной иерархией, безбожной и бесконтрольной концентрацией примитивной власти культивирующей банальные рефлексы, достаточные для первичного причащения к царствию златому. Они пахнут нынешним человеком,  отступившим с пути просвещения и осознания приоритетности высоких чувств и истинного места отведенного человеку богом. Неандертальцем безбожно разветвившим сферу потребления. Потребляются драгоценные и невосполнимые недра, атмосфера, звери, птицы, леса. Сами люди не  перестали являться объектом потребления из все ширящегося списка методов и способов каннибализма душ, умов и тел…

  Ты задумываешься о смете свободного собирательства планетарного эликсира красоты и силы лебединой стаей. Заворожила тебя однажды и на веки одна из таких стай, пролетев  над тобой интимно близко, навеяла свистя крыльями незабываемую несметную турбулентность в проснувшуюся к полету твою душу. Где порабощение, эксплуатация, галдящая дележка, болезненное попрание пространства и среды ? На какой энергии происходит величественное, одаривающее курсирование их божественных союзов! И рядом ставишь условия, расходные и строительные  материалы, соблюденные и затраченные во имя протезно-металлического подражания данному стилю одним из бесчисленных клиентов авиакомпании. И ведь и то и другое происходит в равных исходных условиях общего пространства миропорядка.

 Ты в полном тупике. Еще один шажочек к идеальному и крах отречения от денег, от сегодня имеющих хождение купюр будет неминуем. Для тебя это крах. Ты в контексте сотканного ими пространства. Они, грешные, являются фундаментом твоей биологии и механики существования. Выбить теперь из под себя базу для сейчас текущего процесса упорядочивания в тебе сведенных энергий трюк не великий, ломать не строить. Снобствовать претенциозно потребляя с руки дающей, тоже как бы схема не праведная и не питающая силами. Сформулировать  не хитрый симбиоз отчего-то дается тебе с большим усилием. Да, ты берешь на себя ответственность за зачинаемое нынче денежное завихреньице вокруг себя. Но только в такой его интенсивности, которая не начнет вертеть тебя вокруг псевдо тебя, перекручивая и перепутывая все со всем, ввергая в смятение чувств, суматоху, упаковочную амбициозность и беспомощную параноидальную зависимость.

 Необъятные просторы роста резервируются таким выбором. Верно отрегулированное, неусыпно перезаряжаемое завихрение, попечительствуя сперва твое стремящееся к гармонии эго, в перспективе может укутать расписным шатром людей тебя окружающих. Это и будет твоя сеть, твое продвижение виртуального, давно ничем и ни кем не подтвержденного товара (ежели инспектировать со стороны паутины). И это же будет твой эксперимент по переходному мутированию металла из которого льют столбцы монет слагаемые в паутину. И самое смешное, что это не будет предательством идеологии денег. Деньги это сила. Но сила амбивалентная, нейтральная в сути своей массы, индиферентная к эмоциональной суматохе устроенной вокруг них людьми. И для тебя важно выбрать критерий поводов для привлечения и применения этой силы. У тебя мелькает смутный образ общины свободно прогрессирующий людей, проклюнулись желания семейного очага? Чудесно, но это никак не вписываемый в размер твоей пенсии проект. Но это достойный по силе раздражитель для движения денег. Важно создать идейный провал или выгнуть вверх натянутую плоскость паутины. Деньги одномерны и не терпят не вибрирующего отклонения от плоскости. Они обязаны по своей функции подмывать или заполнять любые стойкие чувственные отклонения от абсциссы в границах своих владений. Если ты делаешь воронку, прилив денег накрывает тебя. Если сочиняешь препятствие, то бурление и возмущение глади моря разливанного можно легко использовать как начало забора денег в черную дыру и отсасывать их из общепринятого обращения задаваемого инерцией веками вампирящих на низменном и конечном эгрегорами, и употреблять их потихоньку на монтаж моделей вечных двигателей.

 Ты пока не в курсе, но с тобой уже приключилась одна странная история по волшебному присвоению кругленькой суммы. Помнишь свое участие в недавнем бредовом переходе по пустыне? Так вот, соблюденный тобою баланс взаимоотношений с печальной стороной мира уже премирован весьма роскошным лимузином, с климат контрольной примочкой и иной скандинавской добротно изолирующей от мира начинкой. Скоро этот лимузин буквально свалиться тебе на голову. Естественно, не так все плоско, и не за каждый эпизод выписывают чеки. Тут и детство твое гаражное, и припадания к дырке в заборе в иллюминаторе которой заворожено подсматривал ты течь окраинного московского проспекта, коротая первые месяцы травмы, да мало ли что еще отлилось однородного вдруг в вишневый стильный кузов. Но для себя ты ставишь точку отсчета его материализации в том приморском бреду. Видишь ли, есть капли которые переполняют чашу желания, точнее осознанной прочувствованной необходимости, и желание сбывается. Неразвитому мозгу удобно эти капли объявлять причиной благодаря которой сбылось желание. На самом деле все гораздо эволюционнее. Чаши эти пополняются чувствами с момента зарождения оформленной мысли предметного хотения. Они могут всю жизнь, и не одну, дожидаться заполненности до краев. Они могут обременять страшно, шалить по судьбе подчас жестоко. Когда их безоглядно учреждаешь все новые и новые, а пополнять нет времени или потенциала души, начинают они сами хватать энергию твоей сути без просу. В них есть код беспрерывного развития, и на определенном этапе они превращаются в самостоятельную структуру жаждущую пропитания. Судя по тому как не насильственно и без прошений обращенных к кому-либо, ты овладел предметом олицетворяющим не проявленную мечту многих, ты в свои котлы  ранее заготовленных мечтаний можешь направлять не малой увесистости метеориты энергии, любезно предоставленные в твое распоряжение небом. Это чрезвычайно важный дар и способность. Этим даром обладая напрочь можно вычеркнуть для себя буддизм. От желания, как такового, можно отказаться, лишь уверовав в свою порочность, безбожность и деструктивность. Да в твоих подвалах выстроены бесконечные ряды образных чаш желания, ждущих срока своей выдержки. Откажись от них и приди к богу. Здрасьте, я пришел. А зачем ходил? Созидать, любить. Ну и …? Побил все горшки и явился. Так а…? А, не было там ничего путного. А вдруг было, ты же все знал когда уходил, и ты это созидал, и я с тобой по началу? М-м…?! Так что ты там сделал в миру людском, что оставил из наших упований? Прости, разруху, прости, не внял тебе, потерял нить твою просвещающую, прости….

 Вокруг этого акта проявления лимузина ты развернешь целую науку. Тебе необходимо будет постичь сию синемантику чуда. Сформулировать ее очевидность разумом принимающем лишь окаменелости алгоритмов. Развернуть его в русло познания чуда, в русло веры в чудо , в русло соучастия в сотворении чуда, в русло поиска его предтеч. Он даром там не нужен со своей неуклюжестью арифмометра. У него свой благородный фронт работ извлечения осадка из лимонада души и распорядительство им. Душа сама знает чудо, живет в чуде, творит его, предчувствует по трепету еще не описанному словом. Но пусть он ползает в пространстве этого манежа пузыри младенческие счастливо пуская. Это лучше чем  пушки совершенствовать, да химер разных стервозных производить и в мир ими гадить без надзора. Пусть в сопряжении пыжится, объять для него необъятное. От этого лишь чистоты в помыслах по прибавиться, на чем и спасибо челобитное…  

 Скоро ты беспородный пенсионер выскочишь на этом вишневом коне на вершину понтовых рейтингов в своем местечке, охваченном золотой лихорадкой. Одиноко и холодно будет тебе на той покоренной вершине. Обертка сменит на время твое окружение. Увидишь ты массу людей ввергнутых в зарабатывание хлеба отнюдь не насущного в поте лица и нервов, рабски служа  фазе первичного накопления капитала. В великой озабоченности несвободе и страхе застанешь ты тех людей. Покомкаешь ты там робко листки со скрижалями своей освобождающей технологии по мучающему их вопросу, да так и пойдешь не посеяв, не рассказав и страшно утомившись от бестолково наэлектризованной тамошней атмосферы. Постесняешься вклиниваться с популярными идеалистическими байками о том, как Дон Хуан обходя ловушки кроликов всех до единого, сегодня ему биологически необходимого, выпускал. Знал, что не обманет завтра фарт, бессмысленно делать консервы, жизни тварей губить природу оскорбляя , и их проедая исчезать на период из поля сияния фортуны в своем неверии или лени. Знал старик как не просто выбраться из ловушки рабского стяжательства самому искателю и охотнику…    И расценишь ты это  стеснение как свою проблему. И сделаешь это совершенно напрасно. И лимузин этот напрасно сбагришь по мальчишески поспешно, как фетиш внутреннего застоя его истрактовав. Ты не можешь сделать внутренний выбор или предрасположенность к оному за людей тебя окружающих. Искренне презентованной технологией своего прорыва ты лишь можешь стимулировать их продвижение по выбранному пути. Важно, что в этой поучительной ситуации ты уверуешь, что деньги гораздо легче отзываются на философские преломления восторженных или смиренных замираний души стремящейся воплотить нечто, чем на делание денег. И это будет очень важно для тебя. И предаст это тебе внутренней уверенности, и знаний какими не бывают вечные двигатели. И останется тебе только найти причину почему в подсмотренных схемах бесконечная субстанция космоса вдруг обретает конечность. Найти и осмыслить как устранить надуманную и от того простую деструктивную конструкцию. Окончательно оправдает твое поспешное расставание с металлизированной мечтой страничка высоко художественного текста столетней выдержки всплывшая из ноосферы к твоему восторгу чуть после.

  «- Я часто смотрю на эту дорогу и думаю, что по ней приятно мчаться в автомобиле. У вас быстрый автомобиль, синьор?

- О да, синьорина, очень быстрый! Но для тех, - продолжал Я с нежным укором, - для тех, кто сам есть пространство и бесконечность, всякое движение излишне.

Мария - и автомобиль! Крылатый ангел, садящийся в метрополитен для быстроты! Ласточка, седлающая черепаху! Стрела на горбатой спине носильщика тяжестей! Ах, все сравнения лгут: зачем ласточка и стрела, зачем самое быстрое движение для Марии, в которой заключены все пространства! Но это Я сейчас придумал про метро и черепаху, а тогда спокойствие Мое было так велико и блаженно, что не вмещало и не знало иных образов, кроме образа вечности и немеркнущего света.»

 

   ДНЕВНИК

Узнал об мексиканском обряде открывания сердца богам. Субъект, подвергаемый обряду, проходит длительную, изнурительную подготовку, для того чтобы во время обряда в его сердце обнаружился хотя бы один вопрос достойный внимания богов. Иначе- смерть. Возникло четкое ощущение, что я уже пережил этот обряд. В том районе земли много разных штучек таящих новое осмысление физической калечности. Есть пирамида солнца. Не склеп а пустое сооружение равное пирамиде Хеопса. Путь на ее вершину иногда не могут преодолеть здоровые мужики. А увечные, в силу не ясных причин, преодолевают этот путь.

Интересно, как устроен этот рукотворный фильтр…

 

…В мою жизнь вошел Набоков. Первый раз в жизни насильно ограничивал себя в чтении. Длил состояние. Прерывался на многоточие. Он всегда многоточие, всегда продолжение и расширение следует. Несколько абзацев на целый день включали в душе свет и аромат, производили не ясную, величественную музыку.  Перечел его биографию. Очень спинальная история. Внешнее крушение одного мира, и огранка его хрусталя в подземелье чужого, совсем не того формата возвышенности, не родного мира. Если он до упражнялся, усердствуя в своей огранке, до гениального выражения своих мирроточивых состояний, то страх перед невыносимым экстазом запрещает мне воображать о токе собственно этих состояний. На него глядя тает сэнс в нервных восклицаниях быть или не быть при сокрушительной смене антуража внешнего мира. Все однозначно- зря миры не тасуются, выпадает всегда самый соответствующий и способствующий реализации Возникло очень много ехидных вопросов к Федору Михайловичу…

Все хорошее заканчивается быстро, но не проходит никогда, лишь иногда исчезая из вида. Снова ты в погребе квартиры. Окружающее пространство гнетет своей скукоженностью и безлюдьем. Ты маешься, подолгу припадая к окнам. Однако это мало помогает. Нет сил отключиться от общинного ритма жизни. Нет сил, опыта и желания развернуть вектор своего движения во внутрь себя, в слои более глубинные чем оборванная радость сожительства, ведь больше, объективно говоря, некуда, не познал ты пока большего. Ностальгия за добрым сообществом, которая началась в первые дни в санатории как привкус сбывшегося счастья, крепчает и начинает серьезно истощать. Это не похмелье. Это такой воздушный шарик из всех сразу образов и событий пережитой и продолжающейся одновременно санаторской идиллии, который заполняет тебя изнутри и мешает зацепиться за подмененную объективную окружающую реальность. Ты живешь лишь письмами звонками и фантазиями продолжающихся отношений с разлетевшимися осколками совершенного панно. Ты чувствуешь что остальные тоже разрозненными стрижами механически бьются в своих клетках живя иллюзией вашей кувыркающейся в поднебесье стаи. На боли и бессилии ты плавно сползаешь в депрессию и ,о чудо, заболеваешь физически, прямо как ходячий. И только так тебе удается сжечь озон наполняющий шарик. В принципе это преступление, топтать благодать божью от незнания как с ней ужиться. Но деваться тебе некуда, ты и впрямь этого не знаешь. Где-то на дне возникает смутная идея посвящения себя грядущим полетам. Ведь ты не комар однодневка, тварь безусловно необходимая однако в не им создаваемых контекстах . Ты творец условий и причин хороводов. На том ты и выходишь из штопора. Вытягиваешь здоровье из ямы, методом простым и отточенным годами: пара таблеток как янтрический символ и под плотное одеяло с головой на десяток часиков, и облагораживаешь эгоистично своей сконцентрированной праной всегда по поводу капризничающую плоть в горячей, влажной темени. Помогает. Болезнь проходит. Начинаешь разумом схематизировать причины своей постыдной боли и депрессии. Плодом твоих чувственных размышлений является образ. Будто едешь ты по идеально ровной и пушистой поверхности мира на своей коляске. Одно колесико-радость, другое- страх, третье- жадность, четвертое-похоть, пятое-властолюбие и.т.д. И так целый бесконечный свето-тенный паровозик, где на каждое чувство и античувство свое колесико. Явна количественная диспропорция. Одни больше и сцеплены с дорогой другие меньше и не достают, на подстраховке, в стремлении оставить свой след на поверхности, третьи в фазе бутонов.  И вдруг на колесе радости образовывается значительный нарост от нечаянно пережитого огромного счастья. Тебя до боли трясет это новообразование, постоянно бьющее об идеальную по определению дорогу. Обозримых для тебя выходов из истязания три. Первый, остановить движение, то бишь умереть, преступив инстинкт самосохранения. Второй, сдуть новообразование депрессивным отречением от закачанного в оболочку твоей сути содержимого, преступив закон мирозданья. И третий, единственный не преступный, распределить отхваченный объемище равномерно по не пиковому повседневному своему житию. Есть еще идеальная модификация этого варианта : подтянуть к образовавшемуся пику все плоскогорье освященного новым открытием бытия. Но это еще не для тебя. Вера твоя еще горы не двигает, любовь твоя еще требует условий и декораций для проявления, надежда твоя еще и вовсе отсутствует как составляющая твоей души.         

   ДНЕВНИК

 Где пробразы моего спинального образа в прошлой, здоровой жизни?

 Была одна театральная баталия в которую я ввязался в возрасте семи магических лет. Шайка моих ровесников коротая полу беспризорное детство индустриального квартала затеяла уличную драку с равной по силе бандочкой из соседнего двора. Схема сражения- побивание каменьями стенка на стенку через разделительную глубоченную траншею. Не помню почему я оказался  лежа на спине на склоне вынутого из траншеи холма. Прикрытый холмом от врагов. Лежал наблюдая как на голубом фоне неба красиво пролетали камни. Полностью выпал из злобной сумятицы и наблюдал красоту полета ею запущенного продукта, напрочь забыв отчего и зачем летают камни и комья земли. Остранился.

 Где я еще побывал спинальником? Раз в жизни мне довелось характерно в человеческом образе полицедействовать. Играл трубача партизанского отряда в лагерной постановке. По замыслу мой герой, то бишь я, в юном возрасте погибает от рук зла (фашиста), он первый выстрелил отняв у меня возможность по доброму отличиться убив его. Правдиво рухнув на сцену я стал эпицентром драматического мюзикла. Весь партизанский отряд подтянулся к моему телу и отпевал меня без времени ушедшего, чередуя сожаление обо мне с клятвами мести. А я лежал и в самом деле почти не дыша с горном на груди и меня распирал смех от их скорбных лиц  (дети того времени были очень отзывчивы душой и скорбели всеми фибрами  и фактически не умели просто профессионально притворяться на сцене) и от комичной неправды мизансцены которую им задали разыграть. В финальных овациях солагерников пионэров я сорвал все аплодисменты. Потому как был самым ярким от распиравшего меня веселья почерпнутого во время убиенности. И единственным восставшим из мертвых. Помню самозабвенно дудел в горн в ответ на овации. Хорошо до ликования всем нам было тогда.                         

    

 Так или иначе, тебе все же удается сублимировать истрепанную тобой дозу принятого счастья в зуд деятельности. В железобетонной ячейке забрезжила надежда возможной востребованности и ее производное, страсть к коллекционированию ценных для тебя мгновений. У тебя плачевно плохо получалось, будучи в изоляции  осознавать пополнение и сам процесс вычувствывания скипетра силы. Не прошел у тебя нарциссизм, в духе как я великолепен оттого, что мне в тиши бывает хорошо. Отныне у тебя появился канал в который ты стал транслировать свои душевные позитивы. И здорово при этом стал чувствовать свое пополнение и смену своей ориентации в пространстве тебе подобных людей. Заработала великолепная схема, при которой энергия приобретает свой истинный осязаемый круг. Ты ловишь звездочку в небе своей души и сразу под рукой имеется необъятное панно, сотканное из вкушенного намедни санаторского сообщества твоих собратьев, на котором ей находится подобающее место для земного воссияния. Ощущение разделенной радости при этом максимальное. Затворничество перестает тебя тяготить, поле деятельности кратно расширяется и приобретает смысл в акте пополнения неких виртуальных сот с реальными персонажами запечатленными в санатории. Невероятно, но ты ощущаешь и обратную связь, ты знаешь что и ты в чьих-то жизнях являешься частью полевого светлого влияния. Знаешь настолько, что никогда не проверяешь этого прямолинейным, протокольным, дотошным дознанием при редчайших в силу классового безденежья телефонных контактах с партнерами по сети высоких коммуникаций. Вполне достаточно анализа интонаций вибрирующих в телефонной трубке  запредельным для мембран диапазоном частот.

В радужном порыве ты изобретаешь еще одно колесо. Вдруг припоминается тебе в новой связи еще один урок подсмотренный в цирке. Ты тогда не смог понять, каким волшебным образом может так разительно отличаться то, что происходит на арене во время репетиций и в процессе представления. Один и тот же сценарий номеров воплощался у тебя на глазах как свет и тень. Девушка, сошедшая с не проявленной афиши твоих грез, раз за разом парит на лонже из под купола срываясь в падении должном закончиться смертью. Раз за разом карабкается на канат, на пирамиду из партнеров, начинается шествие, вздрагивают крылья шеста и новое парение на арену. Все почти молчат, работают чувства. Начинают проскальзывать завершенные переходы. Репетиция заканчивается очередным полетом. Странно, артисты бредут в кулисы удовлетворенными, будто на славу потрудившись. Ты ничего не понимаешь, мерило твоего восприятия очевидная никудышняя статистика. И вот вечер. Ты, зрительствуя на представлении, растворяешься от неосознаваемого напряжения, когда она в бликующем костюме оказывается на том же заклятом месте и застывает в готовности проделать свой насквозь чреватый трюк без страховки. В лазерных облаках, под музыку не порванную на грубый ритм они благополучно уходят в свой космос по наклонному тросу и сливаются с мерцанием купольных звезд . Ты еще раз переживаешь яркое полу детское впечатление, и в конце номера является твое колесо. Извечный, магический круг арены. Тебе становится ясно в чем залог триумфального восхождения. Ясно почему наличие лонжи обязательно расстроило бы идеальную схему любви. В мудро прочувствованную точку восходит человек безупречной анатомии и, застыв на мгновение возникновения искры общего чувства, декларирует свою готовность совершить невероятное. Мосты сожжены, нежное дыхание музыки нарастает, сейчас неотвратимо этот, еще имеющий смертную плоть, фантом двинется по грани между безднами отвоевывая для всех нас новые ипостаси опосредованной веры в свои личные возможности. В это мгновение она становиться концентрирующим символом некой идеи, которая всем сидящим в зале невероятно близка, ведь всем тесно, медленно, порой  неспокойно до бессмысленности в этой жизни как она нынче есть, когда они не врут себе в  одиночестве рассматривая свои чувства в минуты редких остановок. Всем не сидится сейчас в креслах по разным причинам , все души воспарили сейчас к ней дерзающей высокопарно на краю .  И она имеет право быть проводником и воплощением коллективной веры в предстоящую ей победу. Это она сканировала сегодня пространство на ужасном тонком тросе, это она не поморщившись приняла сегодня ссадину на свое достойное воспевания бедро, это она сейчас источает любовь единую и уникальную для каждой из входящей в ее образ души . Поэтому это волшебное колесо обязательно сейчас завертится вокруг ее оси унося каждого в новую реальность, перемещая всю закостенелую и неподъемную с виду массу зрителей…

Ты так захвачен открытием для себя этой формулы, что даже не возникает скепсиса «так то в цирке». Искренне и вдохновенно вообразив себе колесо со всеми его невидимыми силовыми линиями рождающими истинное движение, ты по инерции впечатываешь сию картинку в свое бытие. Ах у тебя нет зрителей в камерном помещении покрытом исповедальной тканью напитанной флюидами чуда, ах у тебя нет менеджеров обеспечивающих наполненность зала публикой обилеченной согласно предрасположенности сотворять предстоящее представление. Самое главное, что у тебя пока нет идеи трюка, вокруг которого все это потенциально должно образоваться. Есть лишь первичные контуры его формы, есть лишь ее томное ощущение... Но ты не трезв и смел своим детским воспоминанием и легко строишь образную модель своего шапито. Чу, и купол натянут, чу и обручи кресел заняли свое место в слоях твоего эксклюзивного ускорителя. В них не пусто. В них занимают места люди выменявшие на билет часть своей души подаренной тебе в последние твои перепетийные годы.

Места заняты далеко не все. Что в принципе чудесно и вполне адекватно стадии разработки твоего номера. У тебя есть поле для роста. Поле для качественного а не количественного роста, что безумно важно. Следующие твои приглашенные будут не просто давшие тебе и готовые давать безвозмездно. Ты попытаешься привлечь людей с которыми тебе будет возможно покружиться в вальсе равноотданных умноженных энергий. Когда два человека искренне и мощно отдают, энергия не исчезает в чьей-то питающейся плоти. Она неизбежно образует нимб над, под, вокруг вальсирующих. Это будет первый уровень твоих побед в качестве, приоткрывающих право выхода в эпицентр представления. Для таких людей отведен свой сектор зала. И ты нутром ведаешь, что заполнен он будет твоими собратьями по физике состояния. Ты сразу определяешься для чего тебе весь затеянный цирк. Он нужен для обретения общинной тотальной свободы, по образу и подобию однажды сработавшему у тебя на глазах. Он нужен для воскрешения твоего Я. Твоего истинного Я, которое взрастет тем многомернее, чем в больших душах проблеснет твое отражение вдохновением и верой в смелый трюк важный многим как прецендент. Формально тебе необходим этот цирк для восхождения по канату спинного мозга с факелом скипетра силы любви. Но, боже мой, как плоска и не выразительна внешняя сторона спектакля, и как экстатична и радужна подоплека. Потом, при рассмотрении мира сквозь брилиантик тобою учрежденного умочувствования, наслоиться множество аналогий из подобных схем групповых турбин. В начале давно ожидаемой эры Водолея вдруг сойдут с ума в гипер эмоции самые технократичные популяции людей вокруг нарочно технически незатейливого футбольного действа. Будут бесноваться в околотках своих границ, накачивая в свои делегации энергию победы. Будут тренироваться растворению в единой для популяции пока неказистой идее, обретая быть может самый драгоценный опыт. И однажды, апофеозом развития твоего предчувствия, покажут тебе по заурядному телеканалу мессу некой негритянской общины. Где поочередно будут выдвигать в центр круга ошарашенных предстоящим экстазом людей. В центр наэлектризованный тысячным повторением сведения многоголосого, по негроидному детски искреннего джаза во славу создания божьего, млеющего в данный момент в фокусе посвященной ему композиции сердец. Ты еще раз убеждаешься как раскрашивает и обогащает твой мир повторением светлых эмоций сформулированное анодысь направление позитивного поиска. Обобщая, ты выходишь на аксиому согласно которой работает в сообществе любая зрелая и последовательно развитая идея, врачуется любой диагноз души и тела. Ищешь, где в спинально мире есть такой алтарь осознанного и искреннего накопления сфокусированных чувств и к ужасу своему не обнаруживаешь. Это почти не реально, но тот позитив, который является залогом поддержания физиологии паралитика, практически нигде не употребляется для уплотнения в культовых, массовых сосредоточениях. Нереальной действенности сила разлита в пространстве и нигде никогда не подвергается локальной волевой концентрации, не искривляет пространство для закономерного производства чудес. Или ездить в креслах удобнее чем носиться по цветущим лугам, или никого не обременяет звездопад все новых и новых «поломанных» с их переходными годами перманентной агонии? Эта вопросительная риторика выглядит почти злой, ввиду очевидности ответов на воспаленную тему. И ты понимаешь, что риторика эта второсортный стимул для образования волевой линзы, собирающей лучи в точку способную выжечь просветлением тьму самой глубинной хвори. И ты роняешь в свое сердце песчинку поиска чувственно чистых методов образования подобной линзы. И надеешься на жемчуг результата.

  Продолжая свои хлопоты по размещению гостей в фантазии своего амфитеатра, ты обретаешь очередной торт для своей души. Люди ведающие именуют это пересмотром. Рекомендуют посредством него превращать в фарс трагичные события прошлой жизни. Но ты попираешь правила, вспомнив о них вскользь лишь после вкушения первых ломтей от щедрот божьих. У тебя нет возможности умничать, ты занят любимым делом, тебе нужно устроить в ложу очередного приглашенного. О-о, у тебя знатный гость. Без «увы» замечу, что иногда восьмилетние ангелы ломают себе тындытные шейки. Ножки, ручки, крылышки, все повисает, не мельтишит, не мешает наблюдать парение души еще не успевшей толком отпочковаться от первопричины. Мальчик вечно перемещался на коляске по катакомбам санатория в клубке организующейся вокруг него свиты. Так он шествовал на лечебные процедуры, не понятно для чего прерывая Процесс карнавала, скрываясь за очередной дверью с пояснительной гипнотизирующей табличкой вроде «механотерапия». Вокруг него всегда явно кипело жизнью и творчеством кубометров двадцать восемь атмосферы. В аквариуме его не нормально распростершейся душки вечно играя верещали дети, слонялись по уши в него влюбленные чужие мамки и няньки всех возрастов. Ты  лично с гиканьем  играл в его домике с ним в салочки, носясь на очень подходящем для этих целей, оригинально спортивном своем возочке. Победил домик. Проиграл миф о падших ангелах. Ангелы не падают, оставьте эти глупости! Они приземляют иногда свои белоснежные кудрявые тучки на очередную планету на радость всем склонным к счастью …

Рад видеть вас, мой юный партнер по игре, будьте как у себя дома. Нет, нет, ничего более, просто как у себя дома, этого более чем достаточно…

Жаль, что ты славянин а не педант, не жадина. А то составил бы начертанный план своего шапито, с по личностным закреплением кресел. И тыкал бы его рулоны себе под нос в хмурые денечки: «посмотри, это кто прожил, а это счастье для кого сияло и куда делось?». На первый взгляд весьма жаль что ты не сторонник системы и не выписываешь, хотя бы знаково , свои страховые полисы собственноручно, загодя кормя  свои ожидаемые провалы. Пока не будем сожалеть, что ты сторонник бесконечного природного раскручивания и расширения спирали всегда достаточной энергии. Поживем-увидим.

 

   ДНЕВНИК

Вчера познакомился с одним свежим спинальником. Увидел его проезжая мимо ворот больницы. Поперек дороги стояла каталка. Стояла как-то лихо. Подъезжаю. Как мумия завернутый в одеяла возлежит на ней тощий парень. Рыжий такой, мордаха  стремительная такая стремительная, живая очень. Принял меня как родного. Тезки. Как в зеркале с ним взаимоотразились. Больше и обширнее находя при этом свои пополненные отражения. И это сразу возникло. Мигом. Говорит, второго человека на коляске видит. Спинальника я там не обнаружил. Хотя лежит при полном калечном параде, плегия, контрактуры, живот пробит местными урологами изуверами, труба в палец толщиной дренажная. Экстравагантно получил он травму- обрушился на него станок тонны в три весом. Теперь я знаю точно- пресс из трех тонн не достаточен для повреждения превалирующей в характере мыслеформы и поведенческой парадигмы. Он еще не прожил первый самый несносный спинальный год, а порнографичностью кипит как котел у паровоза. Легкой такой, светлой, вселюбивой тягой к игре вокруг процесса зачатия без логичного результата. Безбожно, видимо, но я не в состоянии его судить, грешно, но его пулеметно-шрапнельная форма нижнечакральной любви находит во мне сегодняшнем живой отклик и понимание, в той аранжировке в которой он это подает. Нет инвалида и точка. Он не выпал из потока своих прежних радостей и утех. Небо просто приопустило его  чтобы он в своей новой точке обзора был поближе к  уровню вожделенного фрагмента женского организма. Он проскочил  травму не кручинясь. Часа три проболтали. Из них лишь минут двадцать о болезном. Приписал я ему механики разной : трубку выкинуть, ноги гнуть и парафинить, лекарства пересмотрел- что еще говорить о бренном и понятном. Отдохнули изумительно. Будем дружить, хорошо дополняем друг друга. Огромный спектр энергии покрываем на пару.

 

 Чем еще занят твой досуг. Упражнением грез, гигиеной сознания, пластикой чувств, ликбезом энергообращения, трансформацией восприятия действительности… Чеканишь монеты имеющие хождение во всей галактике и набиваешь ими сундук своей души. Выдумываешь идеальные модели. Видишь,  какие смешные и ничего не поясняющие слова? Несомненно, такие комментарии твоей жизни не емки, неполны, и достаточно туманны. А ты и есть туман. И ты не делаешь ничего внешне и внутренне функционального и поддающегося описанию, по прежнему нет старой, утраченной возможности «функционировать», нет опыта новой, и потому слова лишь от части описывают процесс в тебе, сквозь тебя текущий. Ты распространяешься! Может быть чуть-чуть клубишься. Но ты уже явно не точка , которую ты являл собою еще не давно. Оставим эту веселую тайну на уровне ощущения ее тобою. Не будем даже образ ее абсолютно объясняющий подбирать, а пришлепнутый выше образ оставим намеком. Ведь это не вполне  гидрометеорологическое явление природы, не проявления флоры или фауны, с чем классически сравнивать повелось паренье и пробужденье души, это явление человека, явление- системы и языка образности коему и не привиделось еще никому создать. Явление обвального умножения жизни без оглядок на нерушимость прежних твоих материальных форм.  

 В рамках своей веселой тайны ты покушаешься на формулы чувств. Эх, думаешь, распишу их сейчас все. Берешь понятие любовь. Пишешь составляющие формулы. Л- это я, Ю- объект, Б- мой импульс, О- ответный импульс, В -объединенный резонирующий импульс , Ь- бесконечная энергия детонированная резонирующим импульсом(точно! даже и не буква, знак, подсказка выхода на не осознаваемую пустоту). Векторные ниточки протягиваешь мышкой, определяешь простую  взаимосвязь в своем уравнении, разве что силу тока не проставляешь по узлам, но это, уж прости, величина призрачная и неизмеримая, инженеришь на всю катушку. Выходит (ЛБ+ЮО)х В = Ь.   И, при этом, ты не смешной наивный пацан, ты ищущий и прорывающийся в бескрайность на костылях своих ментальных клише. Направляешь и свой общеобразовательный багаж на постижение концептуального. Получается гениально простая рабочая схема. Чудо не испаряется и вполне описуемо даже посредством разложения на исходные составляющие и построения зависимости. От чего же оно подчас испаряется или не возникает вовсе? От крохотного нюанса- не искренности, то бишь страха не просчитаться бы  замешанного на гордыни мнимо возносящей выше любви. Такого себе битума бултыхающегося обволакивающе в подчас совершенных по форме  головах узников сомнительной идеи о вторичности чувств и первичности торгов .

 Смутировала однажды в неоглядных временных прорвах мысль о абстрактной самоцености земных сладостей, и пошла гулять по генам черными волнами отделяя белое от белого. По твоим ничем не подтвержденным догадкам, произошло это тогда же, когда потер неандерталец камушек о камушек и добыл огонь. Эйфория самодостаточности материального бытования восторжествовала. Все под рукой, понятное на ощупь, зовущее к манипулятивному применению. Одну извилину напряг, опознал, потер и готово. Искренность души не нужна, томление приостановленных чувств только мешает сосредоточить волю и добыть неказистый результат. Без накладок двигался процесс пока нужды то было поесть, в тепле джоули организма восполняя поспать, соседа подпалить или припугнуть. Потом ушли люди от костров, в топки, котлы, реакторы загнали огонь. Но схема псевдо волшебства осталась в подкорке. Для того чтобы что-то возникло нужно изнасиловать часть противопоставленной материи трением, подкинуть материи отведенной под уничтожение и помыслы начинают свое видимое, сию минуту ощутимое продвижение и услужение. Такое не абсолютное конструирование, при котором нечто возникшее обязательно взрастает на не прозрачном бульоне гибели и столкновении чего-либо отобранного для полной деструкции. Набор последовательно скомпанованых деструктивных манипуляций, приводящих к иллюзорному торжеству над материей, лежит в основе  двигателя прогресса. Материя скукожила свою суть и стала нейтральной к истине и любви заключенной в ней. Ее стало очень легко заряжать потенциалом смерти. Сначала полетели бумеранги, стрелы и камни. Какой арсенал сейчас стоит на изготовке упоминать не резон, потому как  в антиужастик обязаны выстроиться эти строки.

 Однако далее насилие над материей бахнуло совсем в неожиданную сторону. Когда люди размножились, и уж совсем далеко отошли в своих помыслах от опасливого контроля над обузданным огнем, перенесли они рефлексию добычи огня в свои взаимоотношения. Иссохшая, лишенная смысла материя, и ее подвластное трансформирование так намозолила глаз и мозг, что человеки стали восприниматься человеками как материальные частицы и только. Нашел камень конкретно очерченной популяции, зарядил банальную идею, нашел другой камень бдящий о своей автономной целостности,  потер в преступной расчетливой проказе идейку об идейку, подкинул хвороста людских жизней и война готова. Ты сыт и согрет, сосед и все павшие сгорели в твоем огне, во имя процветания твоего варварского  опупения. Или наоборот, не суть важно, кого-то все равно подпитают души в агонии насильственной смерти сожженые, доведенные до готовности убивать перед своей кончиной. Большое взаимо отражается и повторяется в малом. И пылают с тех пор костры топимые земной материей, потрескивая отлетающими за ненадобностью в иные измерения душами, извлекаемые из стона материи, кого-то греют, кого-то кормят, кого-то пускают в расход, что-то стирают из объективной реальности. И обязательно многослойно пожирают нечто уже сотворенное в замен являя нестойкое упокоение от отложенных на не надолго проблем.  Обязательно попутно грабят и пригревшихся до времени на манипулятивном вампиризме, отравляя пресыщением и отупением от ходьбы по кругу. Ах, какой варварский помпез, расцвет Римской империи, ах как разумно из своих граждан смогли восемьдесят процентов в полные дрова зарезервировать плетью размахивая. Ах, как  настращали всех околот монстроватым паровозом с набитыми твореньями божьими топками. В этом осколке повторяется весь макро цикл хлипких крепостей из костей.

Так куда же делись те, кто добывал созидающий огонь истины, спросишь ты наивно. Никуда. Тонкой  но нерушимой плевой своих чувств обернули горящую планету . И уже почти дождались апофеоза самоизживания джина выпущенного из бутылки. И уже почти спасли ее чудесным образом, не давая огню вырваться из круга и приобресть качество совершенно неуправляемого беснования. И не кормят его им обожаемым и заслуженным насилием, отрабатывая метод тушения не простовато- радикальный но истинный.И отыскивают головешки на пожарище и пользуясь опаленностью мозга вдыхают в души жизнь.Поддерживают ее и множат в предверии торжества глобального празднества эволюционного исчезновения огня. 

 Теперь спроси: зачем тебе эта грустная история о странно потраченных тысячелетиях. Затем, мой искатель, чтобы в чистом виде сравнить два первоисточных макета. Заглянуть за знак равно в их формулах. На крохотном примере отсмотреть полный, более чем  понятный в малом своем отражении, дуплицирующийся  цикл. Потому что если сегодня заглянуть за этот знак итога, застанешь ты там еще цветущий базар, именуемый рыночными взаимоотношениями, исчисляющийся биллионами составляющих. Интеллекта точно не хватит чтоб постичь что же получилось, и чувства включить, одуряя пестрым мельтишением красочных оберток и фантиков почти вероятно что не позволят. Ты хватаешься за определение «манипуляция», просчитанный по шагово эгоизм, и делаешь его ключевым в антиподной схеме менял. Весы готовы. Совсем не нужные весы.

   В свою формулу подставляешь нежность, трепетность, счастье, восторг, торжественность, благодарность, милосердие. Дальше не перебираешь. Получается формула универсальна, получается нюанс кочует везде один. Стоп, есть! Импульс не искаженный нюансом. Чуть- чуть силы охранить импульс, можно даже не откладывать чудотворство до изживания порочного нюанса не искренности, просто быть на секунды зачатия хозяином своей воли и отделить зерна от плевел, и импульс превращается в источник чего угодно благостного, бесконечного, неисчерпаемого. Снова шевелиться рацио проставить КПД, шевелиться и обмякает: нет такой цифры. Она громоздко бессмысленна. Но при этом осмыслена вся схема процветающая нынче. И тут ты предощущаешь голос за кадром вещающий снисходительно что ты сделал слишком простые выводы касательно ох каких непростых вещей. Но гонишь его узнанное чревовещание к едрений фене еще из своих предощущений. Тебе он не нужен, и даже вреден армадой заготовленной лжи, под которой погребается простая истина. Тебе нужно утвердить выбором свой ни в чем не твердый ум. Нужно, чтобы он не крал у тебя голубые платья, пепельные локоны, пируэты в облаках, обновленную твою жизнь (ты помнишь, да? О-о как помнишь! Память чувств это тебе не байты осевшие в нейронах склонные к старению, это всегда молния, фейерверк!), да что там платья, вспомни как твое астральное тело чудом не упорхнуло в открытый люк амбулаторной машины убегая от этой стаи витиеватой ложности. Бесконечно много еще чего- не крал, не крал из не им производимого но им скудно и опасливо пропускаемого. Пусть оставит он в покое твое ДА. Оно уже подросло ощутимо и принятие его по инвентарной описи может стать неразрешимой задачей протаскивания верблюда через игольное ушко. Пусть учит себе английский язык, программирование, другие иероглифы соц.общения. Тебе как воздух необходимо сейчас на время выйти из-под его логической монополии, ввести его в режим считывания внешней гармонизирующей информации. Сочинить и прочувствовать свой надментальный андеграунд, воскрешающий твою душу, подсаживающий тебя до плевы с любовью ждущей грезы твоего ДА. Составить новую парадигму своего бытия без его участия. В лучезарном высоком покое создать чувствами программу эксплуатации уважаемого мозгового потенциала. Вдохнуть ее новой созидательной функцией в высшую форму биологической материи. И придать ей тем самым смысл. Освободить и раскрепостить божественную ткань мозга прозябающую в продуцировании страхов и фобий которые ежиками катаются по закольцованным нейронным связям доставляя страдание себе и всем тканям, находящимся в услужении у пантеона       величественных полушарий…. 

 Полноценного экстаза  при своем инженеринге ты не ощущаешь. И не расчитываешь на него. Просто продуктивно используешь свое затворничество. Чистишь перышки перед полетом за истинными эйфориями. Непонятно серый кайф приходит когда ты сочиняешь следующую заметку в дневник.

   ДНЕВНИК

 Спинальник. Что по сути представляет собой это существо? Инвалид опорно-двигательного аппарата произошел и происходит пермонентно от здорового человека-это до смешного очевидный факт. Эта популяция не имеет локальной среды обитания. Ее представители кочуют по территориям заселенным здоровыми людьми, преодолевая баррикады ими устроенных ландшафтов и обычаев. У них есть пограничные точки скоплений, такие как клиники, санатории, спортивные пара состязания, клубы при общественных организациях. Но львиную долю своего времени они живут вне этих точек, испытывая чувство своей отличности и смутное притяжение к скоплениям, где они всему адекватны. Они почти без страданий используют макро протезы находящиеся в обиходе здоровых людей, такие как авто, паровоз, самолет, пароход. Очень страдают, что вынуждены постоянно использовать мини протез в виде коляски, и почему-то не печалятся, что не могут использовать космический корабль, объективно кардинально снимающий проблему не полной подвижности в условиях невесомости. Необъяснимо и загадочно почему отличие в один протез переводит инвалида в иной подвид. Ни в одной политической доктрине нет отдельной опеки людей использующих трамвай. И почти во всех присутствует программа очерчивания опорников в сепаратную социальную группу. К чему не причастна эта популяция? Она вычеркнута по недееспособности  из рядов армии и всех в разных ипостасях сражающихся формирований, не она управляет сколько ни будь заметными финансовыми потоками, не ею учреждена и поддерживается  индустрия наркотиков, индустрия секса, индустрия оружия. Так от чего же собственно они отлучены?

Она не вхожа во власть земную, оставаясь лишь ее объектом. Один лишь раз мелькнула коляска в двадцатом веке на верхушке власти и стала президентским креслом в стране переживающей великую депрессию. Америка вышла из депрессии, войну небывалую пережила и победила в ней, мир весь тогда развернула в свою сторону. Но это скорее исключение, удачно подтверждающее правило. Такой удел положен людям с остановленными телами- принимать попечение власти и в минуты роковые возвращать им возданное. Они в массе своей хорошие консервы, в которые мудрая и сильная власть вкладывает некоторый излишний объем турбулентностей любви неизбежно возникающий в любом внутренне здоровом обществе.

 Жизнь спинаря всегда проходит с легким ознобом. Есть они активные и выраженно пассивные. Первых, при любом внешнем лоске, знобит от не уюта плавать в холодной воде пространства социума не под них скроенного. Вторых клинит приходящая и не расходуемая в четырех стенах энергия. Все это от того, что не возник до сей поры кодекс адекватной востребованости этой популяции. Есть древний постулат о том что в немощах творится сила божья. Он есть и его нет. Для того чтобы он был необходима стойкая договоренность и традиция богознания и богочувствования в сообществе в целом. При такой договоренности калеке дается шанс обострить оставшиеся функции до достаточности компенсировать потерянное. Место, которое отводится для этой релаксации, вычурно зовется богодельней. В этом смысле и в этом месте и предполагается его вынужденный прорыв к божественной энергии для установления интимного личного баланса . Вынуждает не чья-то воля а объективный расклад энергий почти загнанного в угол организма. Подразумевается развитие не простых качеств души призванное заместить банальную функциональность. Об этом периоде времени реабилитации и глаголет почтительно древний постулат. Выходит попечение есть, а то во имя чего оно предпринимается  весьма размыто. Попечение стало не средством а целью в рамках ныне действующих социальных устоев. Какое уж тут искреннее почтение к дитяти замершему в развитии и требующему таких громоздких хлопот, к черной дыре в которую без следа проваливаются огромные усилия. Навязчивое попечение как цель очень опасно. Оно фиксирует намертво замирание объекта и потребность в бесконечной неоплатной помощи. Оно отложено убивает как любая ложь и стойкий дисбаланс. Отсутствие ожидания от инвалида духовного прогресса и поприща приложения  его прогрессирующих способностей дают этот легкий дискомфорт и толкают на путь массового переизобретание велосипеда. На путь брожения толпой по малой окружности с чувством стеснения и публичного одиночества. Их никто не зовет за эти положенные пределы и внутри них площадь быстро становится до оскомины истоптанной. Самый же печальный симптом в том, что чувствуется некоторая искусственность содержания их в рамках. Информационная революция позволила компоновать в социальной изоляции роскошные модели мотодельтапланов. Вот только лететь на них некуда- воздушные коридоры  решетят тесное общественное пространство . И лицензии выдают исходя прежде всего из физической кондиции соискателя. Политика такова. Бюрократии пока не до сбора меда тонких чувствований. Она еще отлаживает механические конструкции…

Очень хочется найти доводы и уверить себя что это все не правда …

В сущности вся горечь в пребывании инвалидом сводится к отсутствию права выбора. Здоровый человек может присесть в коляску, пусть ради прикола, а спинарь даже при очень серьезных намерениях вскочить и побегать не может. При этом вне критики остается мега выбор сделанный основной массой располагающих видимостью более широких возможностей. Разве многие в припрыжку бегут в свободу, бредут в гармонию, галопом догоняют любовь, маршируют к совершенствованию? Мне хочется ответить что нет. И правды в этом достаточно и мне спокойнее что не отняты основные права, обусловливающие меня как личность.

  

 

 А что же при этом твое тело физическое? Оно совсем исчезает из утомительного попечения по мере изживания эгоизма, к туловищу цепями приковывающего твое внимание. Живет себе организм в варварской бетонной темнице, благодарствуя за твои редкие дурачества, когда ты его любезную фотопроэкцию в графическом редакторе на ноги ставишь, да в одежды и пейзажи разные экзотические иногда под настроение переносишь и рядишь. Но это все как бы шутки, предпринятые дабы не попасть впросак при попытке описания качественно иного попечения. А вот то, что в несметных, уничтожающих геополях, вдруг  настойчиво крепнут импульсы физиологии размножения, это уже и не шутки, а просто-таки упрощение диагноза без, собственно говоря, лечебного процесса. Кажется, все твои не надсадные труды неуклонно пополняют подсознательное лукошко предназначенное для потомков твоего рода. И скребуться их дозревшие менталы, и лоскочут уже не только душу переполненную жизнью, но и вполне конкретные рецепторы вполне конкретных органов. Вот так новость! Пожалуй это первая телесная радость со времен утраты гибкой рельефной фигуры.

 Еще ты пишешь рассказ о музыке. Постигаешь счастье произведения слов, трепет пера над чистым листом бумаги готовым принять в свое снежное лоно отлитый в буквах образ твоих чувств.  Рок, это вобщем-то это и не музыка в массе своей, так тарабарщина африканских ритмов, включающих телодвижения, упокаивающих из хлопушек барабанов душу славянскую в ином ритме пульсирующую . Но есть у тебя на этом поприще один дружаня. Он уже давно размеренно возникает в твоей жизни, всегда угадывая впадины философской растерянности или обжорства . Всегда знал как подшить в тебя лозунг вроде «каждый умрет той смертью- которую придумает сам». Ты всегда слушал его и возникал покой и вера в вечное. Нынче-же ты берешь ручку и собеседуешь с ним, развивая его афоризм. Ты уже не создан для письма о смерти, потому перо твое борется за свежую для тебя генетику не выдумывания  приговоров, за бесстрашие и веру на последнем пороге земного пути. Ты осознанно желаешь свом глаголом греть и обнадеживать сердца, не жечь, ни в коем случае не жечь! Великий опыт уготовила тебе спинальная судьба. Еще сверстники твои за партами постигали аллегории разных наук, а ты уже в стерильном боксе был одиноким и не властным проживателем того, как отлетают младенческие души. Для шокового потрясения, не иначе выдуман этот стеклянный колпак в кювезах. Как беспощадно не скрывают они акт обнажения отлетающей души из обнаженного тельца дитяти. Но герой твоего жизнеописания не младенец. Конец  долгой интриги игры со смертью с изначальным смирением перед ее победой пишешь ты вокруг одной знакомой старушки приставившейся не так давно. С этим персонажем и ткешь рассказ во имя бесконечной музыки жизни, выдергивая из мозгов занозы смерти. Получается сочно. Написав, кладешь его в стол поглубже. Это твой коробочек с занозами и никто никогда не будет обременен перекладыванием его обжигающего содержимого. Никто не будет питать смерть с твоей подачи…

  Возникает и множество осязаемых пополнений. Твою жизнь таранит компьютер. Он возникает маленьким солнышком в углу твоей кельи. И проливает нежный свет жизни на вазон твоей души. Какие бутоны проявляются в тебе на зов этого света! И как много! Неисчерпаемый помощник твоего творения. Он разу уравнивает твои функциональные шансы с наиболее продуктивной частью населения. Сразу делает тебя вхожим в колоссальную лабораторию виртуального сотворчества. Хлеб насущный- изволь, без толкотни в общественном транспорте, связь- моментальная и в любой форме вплоть до визуальной , самовыражение- бездонный кладезь, для обличения твоих идей в виртуальный, энергией брызжущий фетиш, информация- всемерная, откликающаяся на самые рафинированные движения твоей души. Любые грезы теперь можешь отыскать в своих недрах и уплотнить, раскрасив их тысячами красок  виртуальной палитры. Любые грезы можешь зачать необъятно расширив свой кругозор просмотром галереи людьми созданных праздничных миров. Свобода! Свобода выбора. Проекция всего мира как на ладони, и ты в праве выбирать  какому закутку и на какое время посвятить  свое Я. Действительно, это практически всего лишь зеркало прекрасного и ужасного  мира. Но зеркало волшебное. Перемещаясь по нему в почти астральном скольжении ты имеешь право свободно варьировать контекст своего энергетического обитания. В этом перемещении заключена вся прелесть. Сравнивать его с непроворотливостью реального быта совершенно невозможно и несколько даже не этично. Оно не стеснено местом проживания, многолетними пластами профессионального образования, социальной кастовостью, биологией и эстетикой тела, твоим положением в котировках материального преуспевания. Оно является разновидностью левитации. И это как раз то, что необходимо тебе для возможности выпархивать иногда из стесняющих тисков твоей коляски. Третья лопасть в тяговом винте технических штучек, куда уже прочно вмонтированы ТВ и стерео система. С которыми ты тоже выработал свою систему сотворчества и энергообмена. Но с которыми ты никогда не мог подняться до ощущения упоения пожалованной безграничной свободы созидательного самовыражения и соотнесения себя с внешним миром… 

 

   ДНЕВНИК

Встал на крыло тезка мой мумифицированный. Селезнями на бреющем полете облетели с ним круг почета по прилегающему микрорайону. Слепя прохожих бликами спиц восьми колес нашего летающего паравозика. Я с ним совсем иной в езде. Почти легкий. Наблюдал  работу кармы. Одного не пойму: почему к нему все липнут с подношениями, зажигалку всучили, мороженным покормили. А я сижу при этом как истукан и в голову не придет никому даже предложить из вежливости мне нечто подобное, улыбаются извиняясь мне, а потчуют его. Кто, черт возьми, из нас шейник я или он! Хи-хи. Кто на паперть может больше прелестей представить к обмену! Пригрел змею на груди. Впрочем, єто я хватил,  какая из меня грелка при пораженной термодинамике организма…

 

Вечером он позвонил. Битый час натурально играл мне на балалайке в выжженной южно-украинской степи. Играет, потом тексты частушек в трубку докладывает, и опять играет минусовку. Играл бы и дольше только палец до сукровицы стесал. Бесились как в детстве! Хотя казалось бы, ну что там тех реквизитов  для сотворения счастья. «Я ПОЭТ.ЗОВУТ-НЕЗНАЙКА, ОТ МЕНЯ ВАМ- БАЛ-АЛ-АЙКА …»