Александр Власов

                                    

 

 

         Как она…

 

     Как она возникла в твоей жизни? Просто. Так просто впрыгивают белки в залитую солнцем опушку с трех пресловутых сосен в которых обычно блудят. И резвятся там и скачут в радостном заразительном танце. По одной они не ходят, им скучно, им постоянно нужно с кем-то клубиться и кувыркаться. Вот и в тот знаменательный день белок в действительности была пара. Они ходили колесом и вели себя как  положено. Мелькали как в слайд шоу, без концепции очередности кадров. Просто движением поддерживала парившее над землей настроение. Группа охотников за новыми впечатлениями, наверное заворожено, наблюдала за приближением пушистого счастьем ослепительного колеса. Его верчение казалось было закончено прекрасным. Но что-то тебя сбивало, не давало просто наблюдать. Тебя сбивала пара темных хвостиков одной из задорных девчушек и сверкание ее глаз обжигающих из недр верчения. Тебя сбивала статичность темных глаз образующих с твоим восхищенным взглядом некую ось, вокруг которой происходило огненное верчение... Белки оказались ручными и очень естественно разделили компанию с охотниками. Охотники получили то, зачем разложили свой чуть ленивый кружок в засаде.

Они получили более ожидаемого. Не обрывочные впечатления от прошмыгнувших в чаще объектов, но целый мощный ток резвого настроения. Хорошо стало всем. Но тебе стало не просто хорошо а торжественно.

Торжественно и все. Без комментариев. Ибо комментировать ее, повод твоего состояния, напрасно тратить слова на фиксацию аромата, на хватание крюками запятых волн и флюидов. Ведь даже по поводу ее имени ходило несколько версий одна былиннее другой, что уж том говорить об остальном.

С первым же порывом ветра облако настроения отнесло от тебя. Им так положено, у них такая жизнь. И к своему изумлению ты обнаружил себя досконально вымокшим под дождем ее блеска. Не вымокшим даже, а промокшим  до нитки,  до исчезновения и превращения в облаком пахнущую водицу. И крайне спокойным. Ведь ты успел как бы наивно спросить в пылу компанейщины « занято ли девичье сердце большой любовью». Ведь ты увидел, как прочно остановил ее твой деланный наив (ты совсем еще ее не знал и некоторые вещи в отношениях позволял себе моделировать мозгами а не сердцем). Ведь ты увидел ее взгляд которым разрешилась остановка. Взгляд в котором было огромное бездонное небо, на котором создатель только собирался рисовать белоснежные города и страны любви.

Настал период, когда ты наблюдал ее облачное кружение чуть издали. Всякий раз махал рукой и улыбался.

И оно,новоявленное облако, тебя приветствовало, не прекращая своего труда. Оригинальный оно себе избрало путь реализации. Как паровозик оно перемещало целые караваны страстно жаждущих промокнуть. И не могущих раствориться  окончательно, хоть ты тресни. Караванчик двигался взад вперед в поисках этой благословенной возможности. Изматывал извозчика, и честно говоря,  вел себя не адекватно требовательно к облаку а не к себе. Остановись, тресни по всем пуговицам чакр, по всем швам энергокаркаса, впусти чудо в свою наготу …всего и делов.  Но нет. Все были целы, все это продолжалось не исторгая молний. Все это делало облако похожим на воздушного змея с длинным хвостом коротких и тяжелых связей. Наверное очень полезных облаку. Ведь этот зазывный хор пытающихся обменять перечень грубых удовольствий на нежное мерцание истины  делал добротный промоушен месту приземления и всерьез звал задуматься о приземлении.

Иногда облака нахлобучиваются на выдающиеся отроги гор. Но караван выглядел холмистой равниной и  ты потешаясь наблюдал за параллельным их обитанием страдающим невозможностью и отсутствием соприкосновений. Ты имел представлении о калибре чувств клубящихся в облаке и с почтением понимал это скольжение поверх задранных голов.

Облаку нельзя резко говорить «брось», оно разлетается как от шрапнели от подобных категоричных дробинок букв. А для тебя было невероятно важно сохранить его целостным и беременным новыми осадками. И ты снисходительно прощал ему странноватое занятие. Ты просто стал ждать, уповая на его заметную беременность любовью. Ждать легко, когда знаешь. Ждать радостно, когда чувствуешь безмерность продолжения. Ждать радостно даже тогда когда облако уходит почти на другой континент и превращается в набор торопливых слов выпадающих из бесконечных инетных проводов. Они, черные, в сути своей все равно радужная пыльца, вкус которой не проходит внутри и совершенно совпадает с вкусом тебя самого.

И ты дождался! Экая невидаль – дождался. Ни одного человека нет который не дождался бы пустив желание по ручью пульса сердца. А все равно сладенько так стало на душе, когда после долгой зимы закодированной в хрустальные  буквы ты увидел одинокое облако. Почти приземлившееся! Оно потемнело снаружи и просветлилось в недрах. И тебя смотрящего насквозь не огорчила ее внешняя сиротливость. Ты знал что так выглядит жажда любви. Желание пролить дождик. Желание потрясти им с малой высоты отдельно взятое сердце всей мощью распыляемой некогда по обширным случайным окрестностям. Рождение такого ливня ты ждал увидеть. Немножечко даже молился, чтобы это случилось. Облако было прекрасно!

Ты поклялся себе что сделаешь преддверие ее разрешения прекрасным и соответствующим. Для тебя крайне важно рождение в мире еще одной любви. Что ты мог предложить? О-о! ты несметно богатый человек. Полна сума контекстов, нюансов, артефактов и акцентов. Есть и другая разная движимось-недвижимость. Было время ты упражнялся ее материализацией, но в сей момент она осталась за скобками. В сей момент тебе хотелось причаститься к чуду и потому все тяжелое скинул не раздумывая как балласт выпрастывают из гондолы накануне взлета.

 И  взял ты приземлившееся облако за рученьку, которая, как и ожидалось, оказалась прохладной и влажноватой от проступившего чувственного сока. И оно с радостью поплыло по ландшафту, разделяя с тобой волшебным образом фонтанирующие нюансы и добрые знаки, сопровождающие надземное уже обоюдное парение. Контексты мелькали райские, нюансы мистические, акценты и знаки шептали что вы летите в гармонию. Иногда, когда у облака развился весомый вкус к реальным наземным впечатлениям, оно начинало массировать твою плоть, в надежде добыть из нее свет которым ты пропитывал ее бренную много лет к ряду.

 Надо сказать, плоть без утайки отдавала этот свет через смешение соков, надежды заоблачные оправдывая. Хохоча вы обозвали это массажем менталитета. Хотя при чем тут менталитет не понятно, сказка исторгалась из не ментального свечения соприкасающейся плоти. Еще одна непонятность, из которых сплошь и состояли ваши отношения. И  в эти мгновения ты чувствовал себя вторым, маленьким солнышком, распластанным на периодически ласково подтопляемой гальке субтропического пляжа где-то под облаком и основным светилом. Из очень выгодной точки экспозиции наблюдая, как твои и прародительские лучи сплетаются косичками в светлых недрах облака, и ткут из нитей света плотское облачение живущему в облаке плоду. Примерно то же могло произойти и ночью. Ничего не менялось в системе стационарного счастья. Лишь на место солнечного света в нить облачения плода вплетался лунно-звездный свет. И аромат моря замещал млечный свет на ключицах облака, и дневной соленый привкус менялся на млечный вкус  плечей и пушистых волос. На этом месте хочется ввернуть что-нибудь модное об этапах ниспадания одежд, последовательностях экстазов, о геометрии скольжений, проникновений и воздействий. Но строки о механике подобных мгновений всегда вызывала у тебя настороженность по части их правдивости. Врать и фантазировать холодным рассудком постфактум ты давно уже не любил. Получается инструкция по эксплуатации эл.дрели, в которой ровным счетом ничего не объяснено, лишь легкое успокоение наступает, дескать знаю как работает дрель. А какое к чертям «знаю», если представления ни малейшего о вихрях времени, о сплетении полей, частиц и античастиц которое на кончике сверла происходит! Что говорить о  встречи токов души, если внедрение металла понять сложно и громоздко.

Поэтому на этом месте возникнет описание правдивой истории о купании облака в море, бросающая отблеск намека на то, что в принципе происходило между вами. Тебе очень-очень хочется быть предельно правдивым вообще и особенно в частности. Исповедуясь можно отметить, как навязчиво  не дают тебе покоя лавры Мюнхгаузена. Как хочется иметь к высказыванию правду, в которую не сразу верится.

Итак о купании. Подобное, известно, притягивает подобное. Она пускалась на хитрости и фантазии, пополняя свой водный запас. То росы попьет с места ваших остановок в прогулках, то слезу счастливую употребит во внутрь, тонким пальчиком  благоговейно перенеся ее в тайну уст. Еще ее постоянно тянуло в море. Всегда. Внутренний зреющий ливень тянул настойчиво и неотвратимо. Даже когда на пляже ни души  и на весь небосвод нависает ее фиолетовый собрат и делает море распростертым до темных, водянистых небес. Вода везде, и там где был воздух, и там где было небо. Дождь. Дождь. Дождь. Вы с облаком ковчегом погружены в центр всемирного потопа. Ваш мир реально на время погрузился под воду. Невероятная для тебя земноводного картина.  По умному, это называется флуктурацией, когда все в кипении энергий возникает и перевозникает бесконечно. Драже алмазов прыгают по поверхности моря, пропадая в нем и вновь погружением вздымая новые блики. И вихрь  бликов расщепляет твою суть на абсолютную радость. Ему помогает не реальный звук. Попробуйте смешать урчание месячного медвежонка, шелест времени, бормотание кипящей поэзии, причитание хорошего блюза и вы приблизительно услышите то, что свистело тогда в барабанных перепонках. Ты становишься водной субстанцией, и в таком виде тебя без преград впускают в потаенное внутреннее озеро твоего знакомого облачка. Любвисмешение…! Оно свершилось в настолько рафинированном виде что только когда вы забрались в машину, интимно зашторенную по прежнему неистовым ливнем, облако накрыла вторичная волна рожденная взрывом смешения . Разразился  мультиоргазм! Не хочется употреблять это слово, дабы не сводить все свершившееся к сексуальному аспекту. Хочется раздвинуть его затасканную трактовку и передать взрыв всех ее чувств. Тут ты был сторонним наблюдателем и можешь засвидетельствовать как в неясном подключении из мурашек кожи дыбился пушок волос на ее руках.   Как в рамке вздыбленных ресниц до предела распахнутых век вдруг возникла бесконечность.  Казалось даже ворсинки махры на голубом полотенце, накинутом словно туника на прелесть очертаний облака тоже вздыбились от статики исторгаемой облаком. Казалось, только железо салона предотвратило разуплотнение облака из плоти. Казалось, что все это кажется и так не бывает…

Такая случилась история. Исходя из этого господа логики и фантазеры восстанавливайте прерванное рассказом повествование, если вас это развлечет вас более чем сочувствование…

   Днем и ночью вы кувыркались в своих образах, и тебе открылась прелесть быстрой смены ипостасей. Приятно бродить по пейзажу сталкером и иметь возможность став облаком тут же обозрить поющего путника из облачного полета. А в это время песнь твою талантливо продолжает та, кто уступил тебе голубой полюс неба и нежностью губ помогла на него взобраться. Та что машет рукой и приосанивается на тропе от любящего внимания, и протягивает ритуальный хрустальный шар в своей ладони, как Ева протягивала плод знания Адаму. Только протянутый твоей визави плод не знание содержит, а суть теплых  лучей солнца, золотой свет Любви.   Или уже не уступила, и не ее это полюс, а ваш? Вот когда эти и все остальные вопросы прошли, все окончательно встало на свои места. Оказалось что самое лучшее место это его отсутствие в кружении танца. Оказалось что это любовь - ни больше и не меньше. Оказалось, что только она смогла по настоящему  и тотально стать поводом для грядущего произведения  зреющего в светоносных слоях облака. Оказалось что иных ключиков от этого кладезя не существует в принципе.

И слава Богу что это ОКАЗАЛОСЬ, ОКАЗЫВАЕТСЯ, И БУДЕТ ОКАЗЫВАТЬСЯ….